Вырай. Новая эпоха. Екатерина Боровикова

перемену погоды в ближайшие часы. Сняв обувь, чтобы меньше шуметь, девушка шла в сторону лестницы. Передвигаться приходилось по памяти, вытянув руку вперёд, чтобы не наткнуться на какое-нибудь препятствие – на жилом этаже до сих пор сохранились жалюзи, их каждый вечер закрывали по особому указанию матушки-настоятельницы. Темнота была густой и наваристой.

      Дойдя до лестницы, Хромушка обернулась – не разбудила ли кого-нибудь, не смотрят ли удивлённо на гуляющую по ночам соседку. Удостоверившись, что в такой тьме её вряд ли разглядят, ушла наверх.

      На третьем этаже штор не было, в вытянутых вперёд руках необходимость отпала. Софья обулась и двинулась вперёд.

      Здесь находились библиотека, лазарет и «Музей памяти». В музее хранились вещи, напоминавшие прихожанам о прошлой, нормальной жизни, а также предметы и фотографии умерших как до, так и после Катастрофы. Место отцовских часов было здесь, но Соня не могла выставить на всеобщее обозрение частичку своей души. Заходили сюда редко – никому не нравилось бередить старые раны.

      В лазарет помещали заболевших. Поскольку достать лекарства в городе удавалось очень редко, основу лечения обычно составляли молитвы. Помогало плохо. Проходя мимо пустующих сейчас коек, Хромушка в который раз со злостью подумала, что её дар мог бы вполне пригодиться людям. Но рассказывать о нём нельзя было категорически. Невзирая на его гипотетическую пользу, Софьюшку могли отправить на костёр. Творить чудеса в Роднике Веры имели право лишь Ксения Аристархова и её дьяконы.

      «Ведь их способности – Божий промысел, а проявляющиеся умения остальных – от Дьявола. Ненавижу».

      Почувствовав, как злость подкатывает к горлу, Соня на пару минут остановилась, чтобы успокоиться. Нельзя, нельзя терять контроль. Хотя последние три месяца сдерживаться, не сверлить убийственным взглядом Аристархову, не хамить, вести себя, как обычно, становилось всё трудней.

      Подойдя к дальней двери, Хромушка достала из кармана длинной юбки ключ, с трудом провернула его в замке, а затем зашла в свою вотчину. В церкви ещё до Катастрофы имелась богатая библиотека, да и позже люди тащили в храм любые найденные газеты, учебники, журналы. Отец Павел, увидев в девочке любовь к печатному слову, отрядил её заведовать читальней. Соня гоняла крыс и мышей, следила за порядком и за тем, чтобы члены общины бережно обращались с книгами.

      Правда, уже через три дня после смерти батюшки Аристархова запретила людям выходить за ворота. Во имя безопасности. Теперь город могли посещать лишь она сама и дьяконы. Пять человек не могут обеспечить приход всем необходимым, и книги стали нужны не для чтения, а для других целей.

      Нынешние обязанности девушки предполагали разделение книг на важные и неважные. Неважные шли на затыкание щелей, розжиг костров, из них делали кульки для сушёной травы и многое другое. Каждую книгу Софья отстаивала с боем и, естественно, всякий раз проигрывала. Художественной литературы, учебников, газет практически не