День Праха. Жан-Кристоф Гранже

взялась за ручку его чемодана на колесиках, словно хотела сразу показать, какую роль собирается играть в их тандеме. Затем несколько раз повторила свое собственное имя и зашагала по перрону. Ньеман пошел следом, изучая сзади ее фигуру. На вид лет тридцать, далеко не худенькая, более того, вполне аппетитная. Майор сосредоточил внимание на ее бедрах, чем только не обвешанных – настоящая скобяная лавка! – тут и тактический ремень, и кобура из кордуры[11], и пистолет, и телескопический жезл, и перчатки, и наручники, и запасная обойма…

      Но ягодицы под этим грозным арсеналом говорили совсем на другом языке.

      Ньеман снова выругался, теперь уже про себя: он рисковал забыть о своей холодной решимости оперативника и эрудиции библиофила…

      Женщина бросала на него беглые взгляды через плечо. Казалось, ее озадачила эта фигура: рослый субъект в черном пальто, железные очочки, стрижка ежиком и полное отсутствие галантности.

      Они подошли к парковке, где их ждал новенький блестящий «рено-меган» с трафаретной надписью на дверцах: «ЖАНДАРМЕРИЯ. НАША РАБОТА – ВАША БЕЗОПАСНОСТЬ». Неудачный слоган, – куда это годится, особенно когда прибываешь с ним на место преступления, где вас уже дожидается клиент в виде хладного трупа.

      Стефани Деснос уложила чемодан Ньемана в багажник. Н-да, плохо дело…

      Отлично сложена, но в этой складной, мускулистой фигуре угадывалась чисто женская мягкость, делавшая ее чертовски соблазнительной. Особенно хороша была грудь – округлая, пышная, великолепная. А лицо, довольно банальное, но правильное и ясное, завершало эту гибельную картину – дамочка была опасней гранаты с выдернутой чекой!

      Ньеман давно уже разработал свою личную теорию сексуального влечения, довольно банальную, хотя его она вполне устраивала. Вожделение, как и всякая природная энергия, набирало силу в прямой зависимости от препятствий. Например, учительница вызывала желание именно потому, что представляла власть и мораль. Мундир возбуждал именно потому, что был препятствием вашей похоти. Даже очков иногда бывало достаточно, чтобы раскочегарить мужчину… Так что уж говорить об этой вооруженной до зубов красотке, чьи груди выглядывали из распахнутой куртки, – тут все было предельно ясно.

      – Вы меня слушаете или нет?

      Ньеман встряхнулся, отбросив раздумья.

      – Конечно… Так что вы говорили?

      – Я вам объясняла, где находится Бразон.

      – Спасибо, я знаю эти края.

      Деснос бросила на него суровый взгляд. Она стояла, теребя свой форменный пояс, и, казалось, читала сластолюбивые мысли Ньемана.

      – Хотите сесть за руль? – спросила она, наверняка поняв, с каким мачо имеет дело.

      – Нет, обойдусь. Ведите сами.

      – Куда вы хотите ехать? На почту?

      – Нет. В часовню.

      – Прямо так сразу?

      Ньеман кивнул и сел на пассажирское место.

      – А мне сказали, что вас будет двое, – продолжала она, устраиваясь в водительском кресле.

      – Ну вот, как видите, я приехал один.

      Перед

11

Кордура – полиамидная (нейлоновая) тяжелая плотная ткань.