Жатва. Сборник повестей и рассказов. Ольга Хомич-Журавлёва

с изумлением выслушала чудовищное, прямо таки абсурдное сообщение, рассказанное таким обыденным тоном, словно ей поведали о рядовом событии – о прошедшем дожде или прочитанном объявлении в газете.

      – Почему я ничего не помню? – просипела она вслед уходящим.

      Женщина обернулась:

      – Никто из нас не помнит даже своего имени. Отдыхай. Завтра будет новый день.

      ***

      Заснуть никак не получалось – ещё бы! Ошеломительные новости – инопланетяне и беспамятство! Не выдумка какая-то, не фильм «апокалиптика», а вот здесь, прямо наяву! Апокалипсис здесь и сейчас. В воспалённом мозгу девушки никак не укладывались подобные мысли.

      «Надо как следует обдумать произошедшее… Может они просто сумасшедшие? Ладно, завтра разберусь… Но память… Видимо сильно стукнулась головой… Я должна, непременно должна вспомнить – кто я! Ну не могу же не помнить! Необходимо вернуть себе хотя бы имя», – металось сознание девушки.

      Через некоторое время она растолкала лежащую рядом девочку и спросила:

      – При мне что-нибудь было? Документы? Ну, какие-нибудь вещи?

      – Н-нет… – спросонья прошептала девочка, подтягивая одеяло к подбородку, – Джемпер, джинсы, ну, то, что на тебе сейчас… Да, вот ещё что, вспомнила, когда тебя обтирали, мы увидели на левом плече красивую такую татуировку с животным – взрослые сказали, что это леопард, а над ним надпись – Макс. Может это твоё имя?

      – Не уверена. Кажется – меня по другому звали… Но хоть что-то. Пусть буду Макс.

      – Счастливая, – вздохнули из темноты несколько голосов, – у тебя хоть имя сохранилось…

      Глава 2. Парк

      В огромные пыльные окна заводского цеха заглянули солнечные блики. Макс сладко потянулась и, открыв глаза, вскрикнула от неожиданности – вокруг её матраса плотным кольцом стояли новые знакомые – первый круг дети, второй – взрослые. Люди, молча доброжелательно – печально улыбались, не мигая пристально глядя на неё.

      Девушка вскочила и толпа отпрянула. Люди, как ни в чём не бывало, развернулись и не спеша, направились к выходу. Рядом с Макс осталась женщина, говорившая с ней вчера – она, улыбаясь, погладила её по голове:

      – Ты так сладко спала, что мы не решились тебя будить. А между тем пора идти. Да, нам пора.

      – Пора, пора, – повторили несколько человек, проходивших мимо к выходу.

      – Куда? – на ходу поправляя волосы, спросила девушка.

      – Увидишь. Кстати, как твоё горло?

      – Болит. Но крови вроде бы больше нет.

      – Вот и славно. Вот, выпей тёплого чая, – она протянула треснувшую фарфоровую чашку и Макс с наслаждением, сквозь остаточную боль выпила что-то наподобие травяного чая.

      Девушка поспешно расчесалась, глядя на себя в треснувшее зеркало, закреплённое на тонкой трубе. «Бледная какая – в гроб краше кладут. Хорошо, что хоть одежда целая». Макс ещё раз бросила на себя взгляд в зеркало,