.

на дорогу, ведущую к Ситон-Холлу, и перевел Рекса на шаг. Никто в Лондоне и представить не смог бы Бедивера сельским помещиком. Прошло много времени с тех пор, как он сам думал о себе в данном качестве, тем не менее, как бы Эш ни замалчивал или не замечал правду, от нее невозможно скрыться. Под модными нарядами и утонченными манерами скрывался грубоватый и спокойный стаффордширец. Как и он, Стаффордшир часто потрясал своими противоречиями. Земля графства была переполнена угольными шахтами и крупными предприятиями, однако оставалась уголком буколической сельской природы с полями и пастбищами. И безусловно, знаменитыми садами и парками. К сожалению, за последние годы Бедиверу было нечем похвастаться в этом отношении, а вот Ситон-Холл с лихвой наверстал упущенное прежде первенство. Роли поменялись. Благодаря внимательному глазу и звонкой монете Дженивры Ральстон он превратился в настоящую жемчужину графства, тогда как элегантный прежде Бедивер лежал в руинах.

      Эш пришпорил коня, с одобрением подмечая подстриженные газоны старинного парка, клумбы, на которых уже успели проклюнуться первые ростки весенних цветов. Спустя несколько месяцев эти клумбы будут полны живых красок. Некогда Бедивер выглядел так же. Эш почувствовал укол ревности. Как же он хотел, чтобы родное поместье снова стало прежним! Однако все это глупости и напрасные траты, по крайней мере в нынешнем году. Неразумно спустить все деньги на красивые сады, когда надо платить долги и кормить домочадцев. Возможно, потом, если удастся получить заем. Теперь же все упиралось в финансы, даже вероятная женитьба. Обладая только собственными средствами, без значительных капиталовложений, он мог сделать совсем немного. Брак же с миссис Ральстон открывал бесчисленные перспективы – еще одна причина продать себя ради брака, организованного отцом.

      Эш вздохнул. Причины для женитьбы действительно весомые. Его же желание свободы, права на выбор, когда дошло до этого дело, показались удивительно жалкими и незначительными по сравнению с преимуществами брака по расчету.

      У входа в дом ему сообщили, что миссис Ральстон в дальних садах, и указали на прелестную гостиную в центре дома, где он мог ее дождаться. Если считать эту комнату показателем благосостояния Ситон-Холла, американка управлялась с финансами очень даже неплохо. Кремово-желтая краска на стенах совсем свежая, белая лепнина только что покрашена. Подушки на желто-голубой, обитой блестящим шелком софе заманчиво-мягкие. И в довершение всего у стены стояло фортепьяно.

      Эш задумчиво коснулся пальцами клавиш, отмечая полный насыщенный звук. Должно быть, инструмент совсем новый, если на нем струны Бабкока[5]. Любопытство все-таки взяло верх, Эш нежно открыл крышку инструмента и заглянул внутрь. Он почувствовал давнее, столь хорошо знакомое ему волнение. О да, перекрещенные струны проходят через резонансные центры рамы. Бедивер был не в силах устоять, присел на стул и принялся играть. Он чувствовал себя хорошо, свободно. Его некому судить, ему некого впечатлять.

5

В 1825 году А. Бабкок в Бостоне в числе первых стал производить фортепьяно с литой чугунной рамой, что позволило использовать более толстые струны и, таким образом, дало возможность сильно их натягивать, в результате чего инструмент приобрел более мощное звучание. В 1830 году Бабкок изобрел систему перекрестного натяжения струн, при котором басовые и тройные струны проходили через резонансные центры рамы.