Добропорядочный распутник. Бронвин Скотт

Зеленые глаза Бедивера опасно сузились в очевидном неодобрении. – Прошу простить меня, миссис Ральстон, но я вовсе не нуждаюсь в рассказах посторонних о моем отце.

      Человек, обладающий меньшей силой духа, смутился бы от этих ледяных слов. Дженивра лишь расправила плечи и стойко встретила его взгляд.

      – Простите меня, я подумала, что знание того, что он умер хорошо, уменьшит вашу скорбь.

      – Почему? Потому что меня здесь не было?

      Вот оно, преступление, которое она вменяла еще за праздничным столом, – его отсутствие. Он даже не побеспокоился о том, чтобы вернуться домой. Как же неправильно, как ненормально то, что она, всего лишь незнакомка, недавняя соседка, знала о последних днях графа больше, чем собственный сын!

      – Уверена, вы знали, насколько под конец граф был… был близок к концу.

      – Это неудачный подбор слов или вы и в самом деле каламбурили, миссис Ральстон? – Саркастическое выражение аристократически вылепленной нижней челюсти и мрачный взгляд как нельзя лучше соответствовали его неподвижной, сурово нависшей над ней фигуре.

      Дженивра разозлилась. Красавчик он или нет, но с его стороны в высшей степени дурно думать, будто она способна заниматься пустым словоблудием во время весьма деликатного разговора.

      – Нет. Это вышло ненамеренно. А ваше отсутствие? Намеренно, я имею в виду?

      В его глазах зажглись опасные огоньки, хотя голос звучал подозрительно тихо, словно предвещая грозу.

      – Должен проинформировать вас, миссис Ральстон, что нахожу эту тему неприличной для беседы между двумя едва знакомыми людьми.

      Она гордо задрала вверх подбородок, ее холодный тон вовсе не выражал сожаления.

      – Прошу простить меня за неподобающее поведение.

      Он снова внимательно посмотрел на нее, недавняя суровость сменилась на нечто более хищное.

      – Не кривите душой, миссис Ральстон. Не надо говорить то, что вы не имеете в виду. – На его губах появилась едва заметная порочная усмешка. Проклятый Бедивер раскусил ее, догадавшись, что она и не думала извиняться.

      – А вам, сэр, не следовало бы вступать в пререкания с леди. – Дженивра решила высказать ему все без экивоков.

      – Интересно, почему?

      Он подошел ближе, и его чистый мужской запах заполонил все ее чувства, а столь тесное соседство лишь подчеркивало достоинства атлетической фигуры. Мужское естество словно кричало о себе, и ей некуда было скрыться. Дженивра прислонилась к каменной скамейке. Как же это не похоже на минуты наедине с Генри. О, тот превосходный компаньон, удобный, никогда не подавляющий ее своим присутствием. С ним она не чувствовала и намека на беспокойство, не говоря уже о мурашках и нервическом ознобе, охватившем ее сейчас.

      – Потому что вы джентльмен.

      По крайней мере, одет именно так. Находясь в непосредственной близости от него, Дженивра могла по достоинству оценить безупречно сшитый фрак, подчеркивающий широкие плечи, и насыщенный бордовый оттенок шелкового жилета, но сомневалась,