Северный ветер. Вангол-2. Владимир Прасолов

максимальное количество времени. Так было надо, и ему и делу.

      Поезд стучал и стучал по стыкам колесными парами, унося людей туда, где была война…

      – Глебушка, поди глянь, почти сутки как лег, даже по нужде не вставал. Может, чё с ним стало?

      – Да нет, я глядел уж, похрапыват, видно, намаялся по тайге. Филин, я тут на стоянке знакомую рожу видел.

      – Кого?

      – Вертухая старшего с Могочинской пересылки. Глазам не поверил, ближе сунулся – точно, он. В состав наш подсел, с ним еще мент какой-то молодой, рука на перевязи.

      – И что?

      – С начальником эшелона они о чем-то терли. Не разобрал, но пару слов услышал. Ищут кого-то. Не нашего ли попутчика? На следующей стоянке могут шухер поднять, если шмонать будут, не спрячем.

      – Иди подними его. Надо упредить.

      – Братва, пожрать чё есть? – спросил Вангол, появившись среди зэков.

      – Найдется пайка, – ответил Филин, кивнув Ванголу. – Присаживайся, разговор есть.

      – Про что говорить будем?

      – Про тебя…

      – Я все сказал, больше нечего.

      – Не бузи, бери ешь да слушай.

      Вангол взял хлеб, кусок сала и, откусив, стал жадно жевать. При этом он не сводил глаз с Филина.

      – Ищут тебя, кажись, браток, вертухаи. На следующей стоянке могут взять, что делать будешь?

      – Откуда известно, что ищут?

      – О тебе у хозяина люди разговор слышали.

      Вангол проглотил прожеванное, отложил хлеб с салом.

      – Хреново. Когда следующая остановка?

      – Никто не знает, может, через час, а может, через пяток минут.

      – Прыгать придется. – Вангол встал и взял в руку свой мешок.

      Филин прошел вместе с Ванголом до двери теплушки. В щель неплотно задвинутой двери врывался упругий ветер.

      – Погодь, тут мысль есть одна. В вагоне по списку семьдесят две души, ты семьдесят третий. Значится, ты как бы лишний, но мы так не думаем, думаем, у нас другой лишний, он и прыгнет вместо тебя. Шею свернет – не жалко, он и так живет взаймы, давно проигран, ради пайки держим. Самое главное – немец он, представляешь, Вангол?! Немец натуральный, а нашим прикидывался! Мы его вычислили, не гэпэушники, а мы! В лагерях он мозги всем запудрил, а тут мы его раскололи.

      – И что?

      – Не сдавать же его легавым. Пусть прыгает, выживет – выживет, разобьется, так и так подыхать. А ты с нами, щас тебе шевелюру-то снимут в три минуты, одежку подберем, и будешь как все.

      – И что, в окопы, вшей кормить?

      – Не, у нас другие планы. Прикроем тебя и вместе до Волги-матушки, а там на первой же станции вертухаев на перо – и гуляй братва.

      – Ты что, Филин, с перьем на винтари пойдешь?

      – У нас кое-что посерьезнее есть, – снизил голос вор. – Так как?

      – А можно, Филин, я этого немца сам приголублю? Он ведь прыгать-то не захочет. Я его кольну и сброшу. Меньше чужих глаз это видеть будет, – перевел разговор с этой темы Вангол.

      – Как хошь, дверь я тебе открою, уже темнеет. Глебушка притащит немца и отдаст тебе. Будь здесь.

      Филин нырнул в темноту вагона