Куприн на поединке в любви и творчестве. Николай Шахмагонов

научиться самоутверждаться в нём, завоёвывать свой личный авторитет, на получение которого никак повлиять не могут различные протеже – это не экзамен, сдаваемый преподавателю, то есть живому человеку, увы, иногда падкому на «поощрение» или вынужденному учитывать связи экзаменуемого. На воинский коллектив связи не действуют. Воинский коллектив всегда, даже при огрехах и недостатках, в общем и целом, организм сильный, здоровый и праведный.

      Этот коллектив вырабатывает особое, правильное, уважительное отношение и к женщине. Опять-таки повторяю, существуют и носители офицерских погон, пролезшие в офицерскую среду разными, пусть даже законными, но всё же с точки зрения истых военных, путями, минующими воспитательное воздействие курсантской и суворовской среды.

      Поэтому очень важно, каков этот коллектив и какие даёт ориентиры на всю дальнейшую службу того, кто в нём служил, воспитывался, учился, словом, проходил становление.

      Я могу сказать твёрдо, что среди моих однокашников по суворовской роте Калининского СВУ, в которой мне выпала честь быть ротным комсомольским секретарём, за что награждён Почётной грамотой ЦК ВЛКСМ, и по 1-й роте Московского высшего общевойскового командного ордена Ленина Краснознамённого училища имени Верховного Совета РСФСР (так оно именовалось в годы моей учёбы) не было таковых, за которых было бы стыдно…

      То же самое может сказать и мой сын Дмитрий о своей роте Тверского СВУ и роте Московского высшего общевойскового командного училища, в пору его учёбы лишённого кликой ельциноидов права упоминать ордена и тем более имя Верховного Совета РСФСР, трансформированного в Совет Народных Депутатов, с таким садистским удовольствием расстрелянный Ельциным в октябре 1993 года.

      Но вернёмся к «кадетству» Александра Ивановича Куприна.

      Особенно тяжёлыми были первые дни, когда главный герой воспитанник Буланин только что переступил порог учебного заведения, в то время ещё именуемого военной гимназией.

      Во времена перестройки хулители армии, в основном те, кто не служил ни дня, любили твердить, что дедовщина, мол, детище советской власти и, стало быть, Советской армии. Ну кое-какие моменты здесь можно принять, обратив острие вины на кумира либерастов-ельциноидов маршала Жукова, сразу после захвата власти предавших забвению не только боевые советские ордена, но даже боевой и почётный орден Александра Невского и учредивших взамен среди прочих орден Жукова. Именно Жуков в бытность Министром обороны СССР ввёл порядок и правила, по которым на службу в армию стали брать бывших заключённых, таким образом нанеся сильный удар по той, уже сложившейся при советской власти традиции, когда служба воинская действительно считалась почётной и когда провожали на неё как на праздник, причём праздник, не организованный властными структурами с обязательными митингами и выступлениями ветеранов, а праздник, идущий от души, особенно в ту пору ещё сильной и здоровой своим благочестием советской колхозной деревни.

      Ну