Это мой ребёнок. Ирис Ленская

там живая? Тащи сюда воду, – раздался грубый оклик Слейда.

      Возвращалась она с тяжёлым ведром, проклиная свою судьбу, перечисляя все известные крепкие выражения на родном языке. Русский в этом плане очень выгодно отличался от других красотой, гибкостью и разнообразием, недаром его называли великим и могучим. Аромат, коснувшийся ноздрей, заставил её остановиться. Половина воды тотчас выплеснулась прямо в кеды. Это что, та самая мерзкая рыба? Пахло невероятно вкусно!

      Поставив ведро, девушка ещё раз с наслаждением втянула ноздрями запах и уверенно направилась к его источнику – небольшому мангалу.

      Слейд стоял рядом и переворачивал аппетитно выглядевшие кусочки филе длинной почерневшей вилкой.

      – Слушай, я чуть не упустила ведро! – покаялась девушка, не спуская глаз с рыбы.

      – Ну и ныряла бы туда вслед за ним.

      Ничего другого Виктория и не ожидала услышать.

      – Там холодно, как зимой в проруби.

      – Ничего, самое то для тебя, спесь смыть.

      Слейд снял с огня первый кусочек филе. У Виктории тут же подвело живот, и набежала слюна, как у бешеной собаки.

      – Я… тоже буду… – промямлила она, проклиная всё на свете.

      – Ты ж брезгливо морщилась, – буркнул мужчина, при этом даже не соизволив повернуть к ней лицо. Впрочем, какое ей уже было дело до вежливости?

      Сейчас, когда всё тело сводило от голода, она готова была проглотить любую еду. Даже полусырую рыбу…

      – Пожалуйста…

      Слейд указал на жестяную банку рядом с мангалом.

      – Там крекеры.

      Сначала она вся вспыхнула от бешеной злости, обиды, раздражения. На глаза даже навернулись слезы, и отчаянно захотелось закричать: «Да подавись ты, подавись своими крекерами и своей поганой рыбой, я её не хочу. Не буду есть, не заставишь!»

      Но голод, раззадоренный ароматами, видом золотистой, поджаренной корочки с черными подпалинами мангала и янтарными каплями вытопившегося жира, не дал ей раскрыть рта, жёстокой хваткой вцепился в горло, выдирая последнюю спесь.

      Да ну к черту! К черту всё, она хочет есть! И Виктория, бросив последний бешеный взгляд на мужчину, против воли бросилась на песок и схватила жестянку, жадно накинувшись на угощение.

      – Эй, полегче! – твёрдая мужская рука схватила её за запястье.

      – М-м-м, господи, – простонала Виктория, – ещё парочку и всё!

      – Ешь лучше вот это, – Слейд протянул ей миску с рыбой.

      Уставившись на ароматные куски, Виктория медленно с трудом выдохнула. И взяла тарелку.

      Усевшись на траву и поджав под себя ноги, она принялась за еду. Запечённая рыба таяла во рту, оставляя восхитительный привкус. Казалось, ничего подобного в своей жизни Вика еще не пробовала. Неожиданно вспомнилась большая светлая кухня, противень для рыбного пирога и полные руки, сминающие тесто… но чьи?