Дикие розы. Ханна Хауэлл

Темплтон сейчас замужем?

      – Думаю, свадьба могла состояться месяца два назад, потому что на этот раз она выбрала жениха из своего круга. Правда, после меня она обручалась еще трижды, прежде чем ей попался этот болван.

      – А Маргарет Карсон, моя кузина, не вышла замуж?

      – Обручена, причем уже в пятый раз, однако сомневаюсь, что дело дойдет до свадьбы. Молодой человек из небогатой шотландской семьи. Его отец начал свое дело лет двадцать назад практически с нуля и только сейчас более менее встал на ноги.

      Элла, заметив его любопытство, едва заметно улыбнулась.

      – А вас не удивляет, что обе дамы слишком легкомысленно относятся к своей репутации и положению в свете? Зачем им принимать предложение от молодых людей не своего круга, а потом разрывать помолвку? Не странно ли, всякий раз их избранники, которые всю жизнь положили на то, чтобы встать на ноги, разбогатеть, неминуемо теряют все? Невольно задумаешься – то ли эти дамы отмечены неким странным проклятием, то ли каждый раз обе совершают ошибки в выборе суженых. А может, это просто хорошо отработанная схема, придуманная их папашами?

      Харриган аж побледнел от ярости, и на краткий миг Элла засомневалась, стоило ли ему давать еще один повод для недоверия. Она уже видела, как легко он может обвинить человека в преступлении, которого тот не совершал, а теперь, возможно, думает, что они жили с Элеонорой и Маргарет душа в душу. Элла надеялась завоевать его доверие, открыв весь этот обман, но, кажется, добилась обратного. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки и решила не отступать. Она не могла допустить, чтобы его подозрения усилились.

      – Такая мысль пришла мне тогда в голову, – продолжила Элла. – Стало очень любопытно, что за игру они затеяли. О Маргарет и Элеоноре не скажешь, что они капризные или взбалмошные. Кроме того, они очень гордятся своим положением в обществе и дорожат им. Мне захотелось узнать, как они вообще знакомятся с этими своими женихами, которых высшее общество никогда не признает равными себе. Даже неодобрение их семей казалось деланым и малоубедительным.

      – Но вы так и не довели дело до конца, – заметил Харриган.

      Обвинительные нотки в его голосе задели ее за живое.

      – К тому времени, мистер Махони, мое внимание привлекло нечто более важное – мне грозила опасность. Сожалею, если вы сочли меня законченной эгоисткой, но я почему-то решила, что остаться в живых гораздо важнее остального.

      Их беседу неожиданно прервали. Возле них остановился коротышка и, многозначительно кашлянув, обратился к Харригану:

      – Сэр, я не знаю, в чем обвиняют эту юную леди…

      – В самом страшном преступлении, – прервала его Элла, одарив сердито нахмурившегося Харригана очаровательной улыбкой. – В бегстве из дому.

      От взгляда толстяка Махони внутренне содрогнулся – столько в нем было осуждения. Да и как оправдаться, что хрупкая нежная девушка представляет собой такую угрозу, что необходимы наручники? Озабоченность и недовольство