Между адом и раем. Владимир Великий

она вставила в ее влагалище спираль. Почему она это сделала, она и сама не понимала…

      Дарья прислонилась к окну и некоторое время наблюдала за пролетавшими мимо нее лесами и полустанками. Сожалела, что их становилось все меньше и меньше… Через некоторое время она изменила ход мыслей. Она окунулась в кладовую своих тайн. И в этом мире, как не странно, у нее было много оптимизма. Она даже радовалась, что в самом начале жизни у нее так все получилось. История со Стрельниковым была для нее проверкой, уроком для будущего. При этой мысли красивая шатенка с волнистыми волосами с облегчением вздохнула и посмотрела на свою подругу. Тамара сидела неподвижно и слегка кимарила.

      Размерный стук колес вновь вернул Аксенову в раздумья. Три дня назад и сегодня она делала все правильно. Она улыбнулась и очень медленно окинула взглядом тех, кто находился в вагоне. Слегка покачала головой. Красивых женщин, как она, в довольно большом помещении не было. Она вновь повернула голову из стороны в сторону. На этот раз в поле ее зрения были мужчины. «Съемка» была непродолжительной. Тех, кому она могла бы симпатизировать, было трое. Двое молодых парней, сидевших через пару купе от нее о чем-то, разговаривали. Они иногда словно по команде вставали с мест и пялили глаза на красивую шатенку, сидевшую у окна. Она лишь изредка улыбалась, но каких-либо знаков внимания молодым людям не подавала. Да и зачем это делать? Они, наверняка, были нищие. Были у родителей, запаслись продуктами питания. Дарья задержала взгляд и на военном, возле двери. Он сидел, словно истукан, изредка кимарил. И ему она дала разворот-поворот. Она не сомневалась, капитан с седыми висками больших звезд с неба не хватал…

      Через некоторое время Аксенова перевела дух и начисто отмела мысли о пассажирах. Она вновь опустилась в мир личной жизни. Антон Михайлович Соютин, как мужчина, у нее особых симпатий не вызывал. Лысых она вообще не любила. Однако его помощь, притом довольно весомая, ее заинтриговала. Родной брат ее подруги, как ей казалось, не без корысти оказывал ей помощь и внимание. В этом она убеждалась, как только на нем задерживала взгляд. Черные глаза преподавателя, которому уже было далеко за тридцать, бегали из стороны в сторону, как белки в колесе. Иногда он улыбался, причем так жалко, что ей казалось, что он вот-вот от своей улыбки расплачется.

      Недавный случай учащуюся техникума вообще шокировал. Она, немного поболтав со своим патроном, направилась в женский туалет. Едва схватилась за дверную ручку, как тут же позади себя услышала:

      ─ Дашенька, возьми, пожалуйста, туалетную бумагу… ─ Соютин, слегка покраснев, вытащил из заднего кармана брюк небольшую упаковку в целлофановой обвертке. ─ Затем еле слышно добавил. ─ Это мне знакомый из Германии привез, он был в служебной командировке… ─ Аксенова обернулась, несколько мгновений она молчала. Затем с улыбкой произнесла. ─ Анатолий Михайлович, мне как-то неудобно такую услугу от Вас принимать… ─ Несколько зардевшись, она продолжила. ─ Я, честно