Голубая искра. Ирина Лазарева

интересно узнать, как сложилась ее жизнь.

      Лиза сидела как на смотринах, отвечала односложно, говорила, что приехала на месяц отдохнуть от городской жизни.

      Ей порядком наскучили пересуды соседских кумушек, она уже собиралась встать и выйти из дома под предлогом нехватки свежего воздуха, как вдруг пожаловал новый посетитель, настолько необычный, что Лиза не могла оторвать от него глаз.

      Прежде всего, внимание привлекала его одежда, довольно странная как для города, так и для деревни. Вошел он крадучись, озираясь по сторонам, чем сразу произвел на Лизу впечатление неадекватного человека. Одежда его была диковинная, как у древних странников-пилигримов, но чистая и новая на вид – серая мантия с широкими длинными рукавами, перехваченная кожаным ремешком, на котором болтались какие-то мешочки. Горловина странного одеяния и капюшон были украшены окантовкой из красной тесьмы. На груди висели кости на шнурке, постукивающие при ходьбе.

      Лицо у мужчины было нестарое, однотонно-сероватое, цветом весьма подходящее к его хламиде, так что едва ли не составляло с одеждой единый фон, на котором выделялись лишь блестящие, пронзительные глаза. Голову он не закрыл капюшоном, коротко стриженные волосы торчали белесым ежиком.

      Собравшиеся все разом притихли; бабушки, что были поближе к двери, потихоньку пятясь, выскользнули из избы. Те, что не успели улизнуть, подверглись пристальному осмотру – мужчина склонялся и исследовал поочередно лицо каждой женщины так, как будто быт подслеповат либо выискивал что-то тайное в чертах испытуемой. Бабушки ежились и молчали, глядя на него со страхом.

      Только Дуся оставалась совершенно невозмутимой. Она молча придвинула свободный стул, предлагая гостю сесть.

      – Ох, я растяпа, – выдавила одна из соседок, – у меня же чайник на плите… Побегу, свидимся еще.

      – И мы, пожалуй, пойдем, – поднялись остальные, – доброго вам здоровьишка.

      Вошедший сел напротив Лизы и уставился на нее сверлящим взглядом. При этом лицо его слегка подергивалось.

      – Будет тебе, Яков, не пугай девушку, – строго сказала Дуся. – Познакомься сперва и приободри ее. Она, чай, непривычная к деревенскому житью-бытью, из самой Москвы да в нашу глухомань…

      Тот, кто звался Яковом, на слова Дуси отреагировал по-своему: вдруг криво, с иронией улыбнулся, сопроводив мимику раздельными смешками, при этом не сводил с Лизы острого взгляда. Зубы у него оказались крепкие, белые, не в пример цвету кожи, но звуки, которые он издавал, Лизе крайне не понравились.

      – Познакомимся, конечно, познакомимся, – заговорил Яков. – У девушки за душой много секретов. Хе-хе! Но не любовных, как следовало ожидать. О нет! Странная девушка, необычная девушка. Очень интересно! Чрезвычайно! – Он перестал смеяться так же внезапно, как начал, нахмурился и спросил злым голосом: – Как зовут?

      – Елизавета, – сообщила Дуся.

      Яков поднялся и, ни слова больше не говоря, пошел к выходу своей крадущейся походкой. На пороге он оглянулся, неопределенно хмыкнул