Ваш выход, княжна. Лариса Олеговна Шкатула

Орловской губернии. Только внимательный да знающий глаз заметит, что платьишко на ней не такое уж простое. Видно, поработала над ним модистка высшего класса! Да и материалец недешёв.

      Ольга смутилась: зачем он так говорит? Конечно, она подозревала, что её попытки выглядеть простолюдинкой не очень-то удачны, "порода проступает", но что же делать…

      – Да вы, Оленька, не краснейте! Это я так… придираюсь. Кто сейчас станет разбираться, дорогой или дешевый материал? Как говорил Шекспир, "распалась связь времён"! А платье можно на булку хлеба выменять, даже очень дорогое… Помогите-ка лучше Герасиму гардеробчик подобрать. Вот в этом леске мы остановимся, костер разведём, обед сварим – негоже без горячей пищи путешествовать – переоденемся, и за работу!

      Они выбрали место на опушке небольшого леса, где почти стаял снег. Сложили пожитки. С помощью Альки Ольга стала перебирать их и, наконец, нашла то, что искала – это была красная атласная рубаха. Девушка отвернулась, чтобы не смущать переодевавшегося матроса, а когда повернулась вновь, то ахнула от неожиданности – в этой рубахе с наборным пояском Герасим показался ей именно завзятым циркачом. По крайней мере, какими она себе их представляла. Алька подскочил, поднял руку Герасима и провозгласил:

      – Чемпион мира и Европы по французской борьбе – Герберт Титус!

      – Чего это ты меня так обозвал? – удивился Герасим.

      – Это называется – сценический псевдоним. Он есть у всех знаменитых цирковых борцов.

      – A y меня, не будет! Герберт – придумал тоже. Чем плохо – Герасим?

      – Герасим – морда восемь на семь? – тихо пробормотал Алька.

      Но Аренский услышал и отвесил ему подзатыльник.

      – Не обращай на него внимания, Гера: всю жизнь возле взрослых отирается, вот и распустил язык… Я вижу, ты готов? Погодь минутку!

      Он раскатал одну из скаток и расстелил на лужайке довольно потертый цирковой ковер. Скинул пальто и стал в борцовскую стойку.

      – Ну, берегись, Герасим!

      И цыкнул на Альку:

      – Ужо смотри мне, со своими рифмами!

      Ольга подмигнула мальчишке:

      – Борцы!

      – Жеребцы! – сказал он ей на ухо и покосился на отца: не слышит ли?

      – Держись, Василий, мордой синий! – всё же не выдержал и схохмил Герасим. Все расхохотались.

      – Как дети, ей-богу, никакой серьезности, – отворачиваясь, чтобы не видели его улыбки, проворчал Аренский и неожиданно сделал выпад в сторону соперника.

      Тот отпрянул.

      – Ой, напугал!

      И, расставив руки, как медведь, вразвалку пошёл на Василия.

      Они выглядели рядом несколько комично: высокий, широкоплечий Герасим, точно глыба, нависал над коренастым, но много ниже его Аренским. Впрочем, разницу в росте тот с лихвой компенсировал мускулистостью и подвижностью.

      Герасим попробовал применить против товарища захват, но не тут-то было! Аренский ловко нырнул под его руку и провёл бросок. Герасим упал. Ольга с Алькой зааплодировали.

      Их хлопки подействовали на лежащего, как удар бича. Он