Ваш ход, миссис Норидж. Елена Михалкова

ее из комнаты в своей обычной резкой манере.

      – Отчего вы к ней так строги? – спросила миссис Норидж.

      – Она это заслужила, – отрезала старуха.

      Гувернантка задумчиво взглянула на нее.

      Вопреки первому впечатлению, она обнаружила, что хозяйка поместья не деспотична со слугами и не жестока. Днем миссис Норидж успела спуститься в подвал и отметила, что кухня оборудована огромной газовой плитой. Гувернантка не удивилась бы, обнаружив, что в Дастанвиле до сих пор готовят на очаге. Но плита! Да еще такая современная! Определенно, леди Бассет заботилась о прислуге.

      Миссис Норидж ни разу не слышала, чтобы она повысила голос на нерасторопную служанку. Мэри рассказала, что хозяйка вручает им подарки дважды в год, а на Рождество дополнительно – прибавку к жалованью. «Что ж, щедро. Скупость вам тоже не свойственна, леди Бассет».

      Тем удивительнее было, что Аделиза третирует несчастную приживалку.

      Могла ли дочь аптекаря спасти от пожара кое-какие лекарства? Наверняка. Но сохранили ли они свое действие столько лет спустя?

      «Боюсь, мне все-таки придется написать доктору Хэддоку».

      – О чем вы задумались, миссис Норидж? – спросила Аделиза.

      Гувернантка не сочла нужным скрывать правду.

      – О вашем отношении к Дженкинс, леди Бассет.

      – Вот как! «Не отказывай в благодеянии нуждающемуся, когда твоя рука в силе сделать его». Книга Притчей Соломоновых, глава третья, стих двадцать седьмой.

      – Боюсь, вы неверно меня поняли, – сказала миссис Норидж, сделав ход. – «Не замышляй против ближнего твоего зла, когда он без опасения живет с тобою».

      Леди Бассет от души рассмеялась.

      – Вы полагаете, я замышляю зло против моей бедной Дженкинс?

      – Я полагаю, она страдает.

      Вопреки ожиданиям гувернантки, старуха не рассердилась.

      – Давайте суд бедному и сироте; угнетенному и нищему оказывайте справедливость. Справедливость, миссис Норидж, – вот что должно править миром! Вот чего Всевышний ожидает от нас. – Леди Аделиза благоговейно склонила голову и помолчала.

      – Так вы наказываете ее?

      – А если и так? – Старуха в два хода разгромила слабую защиту миссис Норидж. – Шах.

      – И Дженкинс знает, в чем ее проступок?

      – Вы напрасно использовали рокировку, это вас не спасет. О да, Дженкинс знает!

      Странный угрюмый тон старухи заставил гувернантку пристальнее вглядеться в нее.

      «Дженкинс? О нет! Это вы, леди Бассет, знаете о том, что ваша приживалка бросила отца погибать в пожаре». Миссис Норидж чувствовала, что ее догадка верна. Хозяйка поместья приютила у себя обездоленную девушку, она была с ней ласкова, и в конце концов та проговорилась, как все произошло.

      Том Дженкинс был ей плохим отцом. Вряд ли дочь видела от него что-то, кроме побоев и издевательств. Но все это не оправдывало Луизу в глазах леди Бассет.

      – Тот, кто терзается, тот близок к раскаянию, – продолжала Аделиза. –