Сады Драконов. Ольга Апреликова

метров от столовой. Тот кивнул и ушел, не оглядываясь. Мур сказал:

      – Да, пока я присмотрю за ним. Но он мне мешает. Вот начальство вернется, и я откажусь.

      – Твое право, – кивнул доктор. – А может, передумаешь? Смотри, он ведь хороший, болячек больше нет.

      – Ну и что. Выживет и без меня. Крепче будет.

      – Как ты?

      – А разве нет?

      – Да. Ты будто железный, Мур. Но… Может, тебе все же не стоит смотреть на него, как… как на таракана. Найди для него доброе слово, Мурчик, пожалуйста. А не это твое ледяное «ну и что». Побереги.

      Мур пошел беречь. Маус лениво качался на качелях, Муру самому тоже захотелось покачаться, но – здесь, на виду у всех оставшихся в школе взрослых, которые, пообедав, начали выходить из столовой – к чему? Он кивнул Маусу, и тот послушно спрыгнул с качелей и посеменил за ним. До следующей игровой площадки с качелями они дошли молча, там Мур облюбовал себе качели и немного покачался – но тут же дал о себе знать бок. Он посмотрел, как Маус юрко и стремительно ползает в многоэтажном лабиринте, и пошел к лавочке; посидел, разглядывая деревья, потом улегся на спину и стал разглядывать реденькие кружевные облака, которые постепенно таяли в небе. Скоро оно опустеет. Останется одно яркое и прекрасное летнее солнце…

      Что же ему с Маусом-то делать? Ладно, поживем-увидим… Как хорошо, что лето… Как хорошо, что он выжил… А никто не верил, что он выживет… Он смотрел-смотрел в небо и не заметил, как подкрался Маус, и противно вздрогнул от его шепота:

      – А ты чего лежишь? Тебе плохо?

      – Нет, – не глядя, ответил Мур. Трудно на него глядеть. – Так просто. Ты наигрался?

      – Не знаю. Скучно, – он сел рядом на траву. – Тоска. Я думал, мы будем дружить.

      – Дружба – это сказки.

      – Нет!

      – Ну, симбиоз.

      – Сим… Что?

      – Люди сходятся, если они полезны друг другу.

      Маус долго молчал, шуршал травой, посапывал, потом сказал:

      – Да. От меня никакой пользы не бывает… Тебе-то точно – один вред. Я не хочу, чтоб тебе было плохо… Ну, ладно, вот эти главные приедут, вместе пойдем и скажем… А как мы скажем? Что ошиблись?

      – Да.

      – Но я не ошибся. А ты… Ты меня не помнишь. А теперь… Теперь на кой я тебе черт, я ведь такой плохой стал. Пользы нет. Один вред.

      – Стань хорошим, – зевнул Мур.

      – Я пытался, – он усмехнулся, и его усмешка была невозможно старше его самого. – Я думал, ты меня научишь. Мы ведь оба не настоящие. И ты под присмотром. Меня рано или поздно заметят и обратно заберут.

      Мура ожгло испугом:

      – Что?

      Маус помолчал, но все же объяснил:

      – Я кое-что натворил ужасное. По правде ужасное. А потом оказалось, что ты все-таки есть на свете. Что ты не умер. И я убежал сюда и стал тебя ждать. Отводил глаза большим, чтоб не доискивались, откуда я.

      – Странная история. Ты врешь, – не поверил Мур.

      Маус равнодушно возразил:

      – Нет, это правда. Сюда, потому что знал,