Лишённые сна. Евгений Шорстов

т. Им тяжело переставлять ноги, каждый шаг причиняет ужасную боль, отзываясь противным хрустом суставов. Но они всё равно идут дальше, ужасая всех звуком своего тяжёлого дыхания, походящего на пронизывающие до самых костей хрипы больного, изъеденного страшным неизлечимым недугом и умирающего в застенках хосписа.

      Прохожие покидают улицу, прячась за железными подъездными дверями и скрываясь в тёмных переулках; окна домов в срочном порядке закрываются и занавешиваются; водители глушат машины и прячутся за сидениями, – никто не хочет смотреть на них.

      Спустя несколько минут толпа заворачивает за неказистую кирпичную коробку в два этажа и скрывается в другом дворе, позволяя всем испуганным выползти из своих нор и вернуться к делам.

      Все боятся Лишённых сна.

      I. Лана Романовна. Скамейка слёз

      В этот раз он снова увидел толпу. Лёша – совершенно простой и ничем не примечательный юноша – стоял у приоткрытого окна с кружкой чая, когда вереница белых ночных платьев по-обычному скрывалась за дверями заброшенного магазина хозтоваров. Молодого человека неприятно передёрнуло, он отпрянул от окна и вернулся за компьютер.

      Официально Лёша был безработным, но имел приличный заработок, будучи фрилансером. Написать интересный текст рекламного объявления? Пожалуйста! Отретушировать сотню свежих фотографий? Да хоть две сотни, только попроси! Смонтировать весёлый ролик с плавными переходами и смешными вставками? Любой каприз за ваши деньги! Браться нужно всегда и за всё: получится – отлично, не получится – ничего страшного, не уволят же.

      На улицу он практически не выходил – а зачем? Еду доставят домой, оплата всех услуг давно доступна через интернет, а для свежего воздуха есть окно. Впрочем, у окна Лёша старался не задерживаться: дневной свет раздражал его, заставлял глаза противно слезиться; а ещё эта жуткая толпа…

      В скором времени юноша совсем перестал приближаться к окну, лишь изредка просовывал руку под тюль и на несколько минут раскрывал форточку, чтобы окончательно не запреть в душной квартире. Затем и его режим начал меняться; спать Лёша изо всех сил ненавидел, но всегда очень сильно хотел. Всё чаще и чаще он стал засиживаться до самого рассвета, а потом целый день отсыпаться, и вскоре окончательно перепутал день с ночью; юноша практически не видел солнечного света: проснулся – темнеет, бодрствует – темнота, ложится спать – всё ещё темно. А зачем нужен этот день? График многопрофильного исполнителя – как он сам себя называл – свободный, чётких обязанностей нет, работай да радуйся.

      Однажды ночью, измученный головной болью, Лёша всё-таки решился полностью раскрыть окно и высунуть голову наружу. На улице в то время лил дождь; он без устали окроплял тёмные переулки и стучал каплями по мирно спящим машинам во дворе. С необъятного чёрного глаза неба падали холодные слёзы, шлёпая по притаившимся между коврами опавших листьев лужам в палисадниках и разбиваясь о блестящий в жёлтом свете фонарей асфальт.

      Лёша вдохнул полной грудью, желая впустить в себя как можно больше воздуха, и на мгновение замер, уставившись на мокрый тротуар. Ручьи, журча и хлюпая, бодро бежали вдоль бордюра; деревья около подъезда шумели, робко покачивая веточками с дрожащими листьями.

      «А если я вот так и умру, – подумал юноша, – упаду посреди комнаты замертво, и никто обо мне не вспомнит, пока вонь по всему подъезду не разнесётся».

      Его замутило. На улице было так свежо и хорошо, а дома так душно и неуютно.

      Тогда он решил, что все эти жуткие мысли стали посещать его голову из-за недостатка свежего воздуха, поэтому, чтобы поправить положение, подождал, пока дождь ослабнет, надел тёплую куртку с капюшоном и вышел на прогулку.

      Ветер усиливался; себе в подмогу он смело срывал с деревьев хиленьких солдатиков в сырых жёлтых мундирах и вёл их в бой; на землю они падали замертво.

      Лёша прошёлся вдоль своего дома, завернул на соседнюю улицу, добрался до небольшой детской площадки рядом с гудящей трансформаторной будкой и чуть не вскрикнул от накатившей на него волны ужаса.

      – Ты меня испугался? – тихо спросила симпатичная круглолицая девушка, что сидела на лавочке в тёмно-синем плаще и в неказистой серой шапочке.

      – Нет, – ответил Лёша. Он приблизился к ней, и спросил: – Можно я присяду?

      – Конечно, – ответила она.

      – Холодно? – начал он снова, указав на шапочку.

      – Холодно, – безразлично отмахнулась девушка.

      – А тебя как зовут?

      – Лана Романовна.

      – Ого, – усмехнулся юноша, – а я тогда Алексей Викторович.

      – Очень приятно.

      Неловкую паузу заполнил шум машины, что промчалась по залитой водой дороге неподалёку.

      – И часто ты вот так одна сидишь?

      – Каждую ночь, – улыбнулась она, бросив на него заинтересованный взгляд.

      – А… какого цвета у тебя глаза?

      – Что? – удивлённо спросила Лана, схватившись за щёку.

      – Глаза твои… – он