Останься только навсегда. Лина Мур

сейчас посмотрим. А она… в порядке? – Фэйт указывает на Лорейн, лежащую без сознания.

      – Перебрала алкоголя, потом ей стало плохо, и нам нужно понять причину её недомогания. По всем признакам она беременна, но отрицает это.

      – Понятно. Ещё одна из тех, кто хочет жить на всю катушку и ни за что не отвечать, – тихо смеётся Фэйт, пододвигая и включая в сеть аппарат.

      Она хорошенькая, с тёмными волосами, собранными в косу, живыми голубыми глазами и очень пристально смотрит на меня.

      – Хм, а мы не встречались? Знакомые черты лица. Глаза и брови, – склоняя голову набок, интересуется Фэйт.

      Отрицательно мотаю головой и опускаю взгляд. Чёрт. Мои фотографии висят по всему Лос-Анджелесу. Конечно, она видела меня на таблоидах и в рекламных роликах.

      – Так, сейчас посмотрим, – Фэйт водит датчиком по животу Лорейн, предварительно смазав его гелем.

      Она хмурится, что-то щёлкает на экране, приближает, затем снова водит датчиком по плоскому животу Лорейн. Бросаю взгляд на переживающую маму, покусывающую губу.

      – Не могу понять. Вы могли бы снять с неё джинсы и нижнее бельё, – просит Фэйт.

      – А что не так?

      – Матка увеличена, но плода нет. Это, может быть, воспалительный процесс или же какое-то отклонение. Мне нужно сделать вагинальное УЗИ, чтобы уточнить, – хмурится девушка.

      – Так она беременна или нет? – спрашиваю я.

      – Чёрт, мне и голос ваш знаком. Мы точно нигде не встречались? – Фэйт аж подпрыгивает на стуле, поворачиваясь ко мне.

      – Она беременна? – мама поворачивает её к себе, и та отрицательно мотает головой.

      – Нет, не беременна, по крайней мере, сейчас, но, по всей видимости, была.

      Меня бросает в холодный пот, пока я стягиваю с Лорейн джинсы.

      – Была? – переспрашивает мама.

      – Да. Матка увеличена, по размерам это соответствует десятой неделе или чуть больше, поэтому я хочу посмотреть её вагинально, чтобы уточнить это. Всё указывает на аборт, сделанный буквально недавно. Вероятно, также воспаление, но есть нюанс, который не даёт мне думать именно об этом. И это…

      Десять недель? Но это невозможно. Если Лорейн и была беременна, то ребёнок стопроцентно был не мой. Она говорила о четырёх месяцах, а не о десяти неделях. Получается, что она забеременела именно для того, чтобы поймать меня, а когда посчитала, что я уже в её руках, то пошла на аборт. Боже мой…

      – Да, было выскабливание. Примерно несколько дней назад, матка ещё не сократилась, и я вижу эндометрий в ней. Срок был примерно десять-одиннадцать недель, – подтверждает Фэйт, а у меня всё внутри переворачивается.

      Если подсчитать, то Лорейн забеременела раньше того времени, когда я перепил и оказался у неё. Она спланировала это, но потом, видимо, чего-то испугалась и выдала другую историю, по которой я точно был отцом ребёнка без возможности сделать аборт. Лорейн хотела обвинить меня в насилии и в наступившей после него беременности,