ГрошЕвые родственники. Елена Михайловна Шевченко

Тут же за ними явилась вторая пара в старомодных костюмах, пахнущих нафталином, что не забивали даже французские духи польского производства.

      Они были церемонны и пользовались для знакомства услугами Збышека как переводчика. Агнешка почему-то была взволнована и смахивала слезу. Ее что-то тревожило, она подходила к окну, смотрела, всхлипывала и возвращалась, чтобы освежить закуски. Я понял, что гостей должно было быть больше, много больше, их отказ явиться расстроил хозяйку и обеспокоил Збышека, хотя он держался. Соседи весело угощались, поглядывали с вызовом, но молчали, пили за знакомство и хозяев.

      Вскоре настойки развязали им языки, они отлично заговорили по-русски. А после появления на столе горячего и вовсе захмелели, хотя пили и ели умеренно. Они рады, что у Збышека нашлась родня, конечно, само собой, жаль, что в России, но что делать, все бывает. Они понимают, мои предки не могли перебраться на родину, в Польшу, им пришлось жить в СССР, прикидываться русскими. Но почему потом, при наступившей относительной свободе, я не переехал на родину, чтобы все же ощутить себя поляком, жить среди своих.

      Я мог сказать, что мои предки перебрались из Польши в Российскую империю двести лет назад, чтобы служить настоящему большому делу, что я, если бы захотел, давно мог переехать в эти польские болота, да только зачем мне это. Если бы я хотел, отправился в Грецию или Испанию, все климат лучше, но я не собираюсь покидать свою страну, ибо осознаю себя русским, хотя и с дурацкой фамилией. Но увидев нервную Агнешку и сурового Збышека, промолчал. Зло ткнул вилкой в соленый грибочек, он выскользнул, полетел на пол. Маришка смущенно кинулась поднимать, протирать пол салфеткой. Агнешка сказала, что все верно, этот гриб надо отдать домовому, это к счастью.

      Збышек всем разлил настойку, чтобы как-то смять тему, но подвыпившие панове были уже не остановимы. Они не любили Россию, хотя и рады за своих соседей, родня всегда хорошо. А вот остальные соседи, хотя и были приглашены, не явились, ну не хотят они с русскими за столом сидеть, один хлеб есть.

      Меня тоже понесло. Мне было, что ответить. Я чувствовал себя в эту минуту русским, хотя один Бог ведает, кто мы, Гроше, по крови. Я русский, потому как кроме русского только английский знаю в пределах школьного курса, да и то все пастперфекты забыл, не говоря о падежах, хрен с ними, объяснить в баре могу и в магазине поймут, никуда не денутся. А вот то, что мои предки строили на Кавказских Минеральных Водах, Исаакий завершили, в балканской войне Шипку обороняли, Кавказ воевали – никуда этого не денешь. Этому они служили, этому присягали, этим гордились, значит, стали русскими, потому как в России. Гости что-то хотели возразить, но я им не дал опомниться:

      – Я знаю, откуда в вас все это кипит и булькает, -я выпил залпом настойку. – Раздел Польши простить не можете. А какой конкретно – первый, третий или пятый? Под кайзером лучше было, когда немецкий вашим языком стал? Или под вермахтом? Когда у вас, чтобы у себя не поганить, концлагеря понастроили?

      Маришка испуганно толкала меня ногой под столом. Агнешка