Город корней. Анна Лис Савкина

ышала, и, наверное, это просто шум с улицы. Я заглядывала на балкон днем – там не было ничего, что могло бы издавать такие звуки.

      Я лежала, слушая монотонное тиканье часов и собственное дыхание.

      – И-и-и… ― снова донеслось с балкона.

      Моё детское воображение, на которое не могли не повлиять все посмотренные и прочитанные мною ужасы, рисовало жуткие картины со всевозможными монстрами по ту сторону балконной двери. Я пыталась отвлечься мыслями о чем-то легком и радостном, но в голову так и лезли кадры из фильмов ужасов, а внутренний голос цитировал страшные истории. Хотелось вскочить с дивана и броситься в комнату, где спала Таня, но я не могла заставить себя даже пошевелиться. Тело стало ватным от страха. Хотелось закричать, но я и это боялась сделать. Я боялась даже закрыть глаза. Мне больше всего на свете хотелось, чтобы поскорее наступило утро. Но время будто остановилось. Мне было ужасно жарко. Всё тело затекло. Я едва сдерживала слёзы.

      Сквозь балконные окна в комнату проникал свет уличного фонаря, небо в ту ночь было безоблачное и луна светила довольно ярко, поэтому я отчетливо увидела тень, которая вытянулась на стене передо мной. У неё была тяжела, продолговатая, как у лошади голова, которая неуклюже громоздилась на непропорционально тонкой шее и слегка покачивалась.

      Сейчас, вспоминая это, я удивляюсь: как у меня (на тот момент ― восьмилетней девочки) не остановилось сердце. О чем я думала тогда? Этого я не помню. Таня рассказывала, что прибежала на мой крик, а я не отвечала на вопросы, плакала и заснула только под утро. А, проснувшись, сказала, что хочу домой и больше не останусь на ночь в этой квартире.

      После того случая прошло восемь лет. Воспоминания о ночи в Таниной квартире становились всё менее яркими, и все больше казались мне сном или результатом игры моего воображения. Именно поэтому, когда Таня со своим мужем уехала на две недели, оставив моим родителям ключи от квартиры, чтобы мы поливали цветы и кормили рыбок, я уговорила маму разрешить мне остаться там ночевать. Мотивировало желание посмотреть марафон аниме, которое показывали ночью – дома мне бы точно не разрешили.

      Вечер прошел спокойно. Я сидела в интернете, слушала музыку, каждые 2-3 часа мне звонила мама и спрашивала, всё ли у меня нормально. В десять часов я сказала ей, что уже ложусь спать. Разумеется, это была ложь. До начала марафона оставалось два часа. Ноутбук разрядился и отключился, поскольку зарядник от него я благополучно забыла дома, моим единственным развлечением остался телевизор. С небольшими перерывами переключая каналы, я дождалась полуночи и осталась наедине с аниме. Окончательно забыв о своих детских страхах, я погасила свет и устроилась на диване. Но моё счастье было недолгим. Сначала я не придала значения шуму, как мне показалось ― с улицы, просто прибавила громкость на телевизоре. Но, когда началась реклама и я отвлеклась от сюжета аниме, я услышала то, от чего по телу пробежали мурашки.

      – И-и-и… ― звук был, явно не с улицы.

      Балкон был скрыт от меня плотными шторами. Мысленно убеждая себя в том, что это просто игры моего воображения, я встала с дивана и включила в комнате свет. Стало немного спокойнее. Балкон был заперт, в любую минуту я могла выбежать из квартиры, под рукой у меня был сотовый телефон – все эти мысли придали мне немного уверенности. Реклама закончилась, и я вернулась на диван, но былой беспечности было уже не вернуть. Я постоянно прислушивалась, вздрагивала от каждого шороха и уже жалела о том, что осталась в этой квартире. Прошел примерно час, когда я вновь услышала это:

      – И-и-и…

      Волосы у меня на голове зашевелились, как только я отчетливо поняла, что звук доносится не с балкона, а с кухни. И тут меня сковал тот самый детский страх, когда не можешь ни заплакать, ни двинуться с места. Я сжимала в руке сотовый телефон, но не могла решиться нажать на кнопку вызова. Мне нужно было сделать пару шагов, чтобы выйти из зала, и столько же – чтобы добраться до входной двери. Но эти четыре шага в тот момент казались мне непреодолимым расстоянием. Я сидела и смотрела в коридор. Бешеное сердцебиение отзывалось дрожью во всем теле. Я не слышала ни шорохов, ни шагов, когда на освященную часть пола в коридоре медленно начала выползать тень тяжелой, лошадиной головы. Я смутно помню, как выбегала из квартиры. Пришла в себя только тогда, когда уже стояла на крыльце и ревела во весь голос, прижимая к уху сотовый телефон. Босиком, без пуховика я топталась на улице и, несмотря на тридцатиградусный мороз, даже в подъезд заходить не хотела. Благо – вскоре за мной примчалась мама на такси.

      Прошло два года. Таня и её муж завели ребенка и переехали в квартиру побольше, а ту ― продали. Со мной больше не происходило ничего странного или страшного, но я до сих пор иногда просыпаюсь в холодном поту, услышав во сне это «И-и-и…».

      Зубки

      Ночью меня разбудила младшая сестра. Она сказала, что услышала какое-то шуршание в углу комнаты, и это напугало её. Я пробормотала что-то вроде "Это просто шум с улицы, спи, Кир…", – и подвинулась, давая ей лечь рядом. Утром, собираясь в садик, она рассказала маме о шуршании, но мама сказала, что это приходила мышка, чтобы забрать первый выпавший молочный зубик Киры.

      "Мышка