Переведи меня через Майдан. Александр Радьевич Андреев

из Музея истории Украины, Института истории НАНУ, обеих национальных библиотек, Киевского музея гетманства и чигиринского музея великого гетмана.

      Всем было ясно, что Треугольник пришлет с учеными своих агентов, и сообщение о завтрашней экспертизе, согласованное с начальником контрразведки, ушло адресатам. Судьбу национальных сокровищ надо было решать быстро и рассказать о ней всей стране.

      В штабе все было в движении. По периметру Переяслава рыли рвы глубиной три и шириной пять метров, а на валах из выкопанной земли высотой в два человеческих роста устраивали шанцы и ретраншементы по всей казацкой науке. На всех въездах в город, у Чирского, Демьянцах, Кавказа, Воскресенского, Еркивцах, Веселом, Подолье, Плескачах, на Золотоношском и Новокиевском шоссе устанавливали дополнительные блокпосты, способные на какое-то время остановить прорыв мобильных и штурмовых колонн. Все курени получили свои участки обороны в центре и по периметру. Из уволенных военных были созданы пять тактических и два стратегических резерва, способных восстановить бреши в обороне и сразу контратаковать.

      Все отставные военные были вооружены огнестрельным оружием, а добровольцы тут же изготовлявшимися пятиметровыми казацкими пиками. Автоматов, пистолетов и патронов советского производства в Переяславе было на складах в изобилии, и в обоих стрельбищах проводились ежедневные учения. Стрелять в людей никто, конечно, не собирался, но Треугольник и его титушки должны были знать, что в случае штурма получат вооруженный отпор. Курени в прямом эфире ставили частокол из копий на валах и у брам, отрабатывали взаимодействие в различных ситуациях уличного боя.

      В людях, измученных многолетним грабежом Треугольника, чувствовался большой подъем, который надо было поддерживать постоянно. Подготовка к референдуму в стране шла полным ходом. В штабе хорошо понимали, что оборона есть смерть любого восстания, и сидеть в осаде без движения никто не собирался. Отрабатывались все возможные варианты развития событий.

      Максим посмотрел ленту новостей и отметил, что пропагандисты Треугольника стали называть добровольцев Богдана Бульбы асоциальными элементами и лузерами. Историк немного подумал и быстро напечатал на сайте ответ, вспомнив цитату из Макиавелли:

      «Пусть мне не говорят, что на народ надеяться – что на песке строить. Если в народе ищет опоры государь бесстрашный, умный, талантливый, он никогда в нем не обманется». Добавив, что лузеров в Переяславе нет, а все те, о которых Богдан Хмельницкий говорил, что «дурней в казаки не принимают, дурнями тыны подпирают», давно собраны в Самой Верхней Раде, Максим ответил пропагандистам Треугольника, волавшим о незаконности наличия у восставших огнестрельного оружия, цитатой эстета Сомерсета Моэма: «В этом скорбном мире добродетель может восторжествовать над пороком, только если у нее большие пушки. Если ты трижды прав, но не вооружен, то ничего не достигнешь».

      Закончив, Максим и Орна стали