Юмористическая история династии Романовых. Владимир Евгеньевич Солодихин

страны закон (1682).

      В России, наконец, включились социальные лифты для талантливых и смелых руководителей (их множество появилось уже при Петре первом).

      Возможно проживи Федор чуть больше он бы отменил крепостное право, однако он умер сразу после своего подвига (всего двадцати лет отроду) и был несправедливо забыт, как очень часто случается в истории с великими, но со скромными героями.

      Глава 5. Иван пятый, Петр первый и их регент Софья (1682-1689).

      После смерти Федора на престол по всем законам и обычаям должен был взойти средний (и самый любимый) сын Алексея Михайловича – пятнадцатилетний Иван.

      Однако семейство Нарышкиных, которые были родственниками второй жены Алексея Михайловича, наплевав на все законы, нагло попытались протащить на трон вне очереди младшего брата Ивана, десятилетнего Петра (в будущем знаменитый Петр первый).

      От такой наглости возмутился как народ, так и армия.

      Нарышкиных призвали к порядку, однако, чтобы они не сильно воняли (людьми они были чрезвычайно склочными), царями объявили сразу обоих сыновей Алексея Михайловича: Ивана (старший царь) и Петра (соответственно младщий).

      Так в России в первый и последний раз в истории стало сразу два царя.

      Из-за их несовершеннолетия регентом государства объявили их двадцатипятилетнюю сестру Софью, которая реально и правила страной с 1682 до 1689 годы.

      Фактически она стала первой женщиной – правительницей России, если не считать полулегендарную Ольгу из Киевской Руси.

      Конечно, такая ответственность не могла не волновать Софью, она очень нервничала и переживала, что первый блин выйдет комом, из-за чего допускала много ошибок и вообще действовала неуверенно.

      Уже при подавлении заговора наглецов Нарышкиных вместо того, чтобы сразу казнить знамя заговорщиков (Петра первого), как поступил бы каждый уважающий себя мужчина, Софья даже не посадила его в тюрьму.

      Дальше, больше! Она так и не удосужилась подослать к Петру первому убийц, как опять же сделали все мужчины на ее месте.

      Плоды такой ее нерешительности не заставили себя ждать, но об этом чуть позже.

      Справедливости ради надо сказать, что Софья не раз пыталась преодолеть в себе женскую робость способом, который придумал ее сердечный друг князь Василий Голицын.

      – Какая-то ты стала дерганая, Софочка! – заметил однажды Голицын, с тревогой поглядывая на свою любимую. – Что с тобой?

      – А то ты не знаешь, Васенька! – вздохнула Софья, отрываясь от рукоделья. – Целое государство на мне. Сколько проблем! Целый день, как белка в колесе. Даже ночью, когда все люди спят, я, как ты знаешь, уснуть не могу! И страшно, и колотит всю! Еще Петрушка, чертенок несносный, меня доводит. То кнопку под задницу подложит, то у меня на спине нехорошее слово напишет!

      – Эх, Софулечка-красотулечка!– поцеловал ее в бледную щечку Голицын. – Я долго думал, как тебе помочь и вот сегодня придумал. Все твои нервы идут от неуверенности в себе. Так? А теперь