Мой чешуйчатый кошмар. Мира Гром

подал салфетку, которую я аккуратно расстелила на коленях, и стал накладывать мне в большую яркую тарелку что-то очень ароматное. Хорошо прожаренный стейк и аккуратные кусочки картошки-фри. Ммм, пальчики оближешь. Даже не поленился достать с верхней полки праздничные тарелки. Мечта, а не мужчина!

      Лилии исчезли со стола, словно их никогда и не было.

      – А где цветы? – как бы невзначай спросила я.

      – Выкинул, тебе от них плохо. Прости, не подумал.

      Я вздохнула. А ведь букет был таким шикарным… Мне так давно не дарили цветы, уже и не помню, когда это случилось в последний раз…

      – Все хорошо, правда. И да, спасибо, мне очень понравился букет!

      – Обещаю, как родишь, я тебе весь дом лилиями усыплю, но не сейчас. Не хочу, чтобы тебе было плохо, – продолжил удивлять меня Арчи.

      Я нахмурилась. Его забота была слишком подозрительной, от нее зудело под ложечкой и срабатывал инстинкт самосохранения. Что-то тут явно не так.

      – Откуда столько заботы? Зачем тебе мой ребенок? – начала я разговор, который ничем хорошим закончиться не обещал.

      – Если бы это был только твой ребенок, мне бы действительно было всё равно, – ответил Драгон честно, приступая к поглощению пищи. – Но он наш. Твой и мой. А в моей семье не принято от своей крови отказываться.

      – Но ты же просто надутый, тридцатилетний пижон! – вырвалось из меня, хотя я, в общем-то, не привыкла оскорблять людей, но Арчи выводил из себя на раз. – Ты же не собирался обременять себя. Зачем тогда притворяться?

      – Я не пижон, – посуровел он, грозно сжав столовые приборы длинными пальцами. О, злиться начал, значит все-таки довести его можно. И не сказать, что я не старалась…

      – Еще какой. Пижон и показушник!

      Он поежился, передернул плечами и спокойно ответил:

      – Думай, как хочешь. Ешь лучше, тебе сейчас нужно.

      – Я растолстею, – вздохнула я.

      – К девятому месяцу так точно, только вот талию тебе это не испортит. Ты же всё равно свою школу не бросишь, а значит, за фигуру можно не бояться…

      – Потолстею! Тебе назло потолстею! Чтобы ты отстал от меня! – выпалила я, разозленная тем, как он быстро успокоился. И почему мне так нравится его дразнить?

      Он только рассмеялся. Густым, бархатным смехом, вызвавшим табун  мурашек по коже. И я почувствовала себя дурой. Разве он ко мне приставал? Это всё из-за ребенка! И только из-за него.

      – Лер, как бы ты ни выглядела, это не изменит того, что ты будешь мамой нашей крохи.

      – Вот заладил, а!? Не надоело?

      – Никогда не надоест.

      Он говорил так спокойно и серьезно. У меня на глаза навернулись слезы. А бабочки рванулись бы к нему, да только я сидела и вставать не собиралась.

      – Посмотрим… – вздохнула я.

      – Отлично. Значит, мы договорились, – улыбнулась наглая морда. – Я остаюсь и забочусь о ребенке. У меня скоро концертный тур, нужно успеть сыграть свадьбу до него.

      Я аж оторопела, чуть не подавившись. Почувствовала себя зайцем, который пустил в дом продрогшую