Под звуки кифары. Илья Объедков

как, это не иначе сам Минотавр вырвался на улицы города из тьмы развалин далёкого Лабиринта, и теперь хочет повергнуть людей во тьму, лишив их глаз. Но люди стали осторожнее и тогда Зверь начал вламываться в дома. Он вырезал целые семьи, но только у детей забирал глаза. Зверь убивал тихо, так что соседи не слышали криков. Люди молились у алтарей, прося помощи у Олимпийцев. Лили жертвенную кровь в расщелины скал, заклиная демонов Аида покарать ночного убийцу. Но небожителям не было дела до испуганных афинян.

      Потом беда пришла и в приют, где жила Аминта. Исчезли двое детей, посланные на рынок. Их так и не нашли. Папа Тантал бродил по улицам, трясясь от страха, разыскивая своих питомцев. Он любил детей. И они его любили. А пока он искал, из приюта исчезли ещё двое. Зверь пришёл через крышу. Он не стал забирать тела, он взял только глаза. Аминта холодела от ужаса, понимая, что это чудовище ходило среди спящих детей, выбирая себе жертву.

      А когда пришла весть о скором нападении лаконийцев, было решено вывозить приют из Афин. Торговцы уводили свои суда подальше от разграбления. Широкие финикийские корабли были забиты товаром и людьми. Настоятель приюта договорился с торговцем Вергилием и тот дал согласие разместить детей частями на четырёх своих кораблях. Но, видимо, у Зевса были свои причины не любить афинян и, ко всем их бедам, пришла ещё одна. Буря разметала корабли по почерневшим водам моря и бросила один на скалы острова циклопа.

      * * *

      Стараясь не шуметь, Аминта всё же освободила одну руку и чуть-чуть приподнялась. Циклоп был лаконийским гоплитом. Тяжеловооруженный воин пехоты. Его измятый нагрудный доспех лежал у стены, а рядом, тускло отражая всполохи огня, огромный круглый щит – гоплон, с нанесёнными полустёртыми лаконскими символами. Рядом валялся разрубленный шлем, и вмятина своей формой напоминала шрам на голове циклопа. Смеялись боги. Люди спасались бегством от беспощадных спартанцев. И всё равно те, кого не забрала буря попали в лапы безумного врага.

      Циклоп тем временем перестал рубить и, тяжело дыша, стоял у валуна, посматривая на пленников. У Аминты волосы зашевелились на голове. Кого сейчас гигант потащит к страшному жертвеннику. И вдруг раздался вой. Страшный, леденящий и протяжный. Вой доносился снаружи, из-за натянутой зыбкой парусины. Он перекрывал собой шум бури. Циклоп затрясся и застонал.