Враг моего врага. «Райская звезда». Натали Р.

заявлять об официальном визите.

      – Ты больше, чем королева! – с упреком воскликнул Фейсал. – А ведешь себя, как девочка.

      Она грустно улыбнулась. Фейсал так и не понял, что казаться девочкой порой выгодно. Она была пятнадцатилетней девочкой, когда объявила себя регентом при младенце-брате, и сумела воспользоваться абсолютно всеми преимуществами своего положения, о большинстве которых никто и не подозревал. Увы, в заботах о том, как поднять из руин страну и удержать мальчика на шатком троне, она совершила ошибку, не занявшись развитием его ума. Не до того было, честно говоря. Нет, Фейсал не вырос тупым: кровь многих поколений эмиров была сильна, наследственность парню досталась хорошая. Но правителю требуется немного больше, чем обычному успешному гражданину. Салима, вовремя спохватившись, окружила брата умными и проницательными советниками, и у него, слава Всемилостивейшему, обычно хватало соображения к ним прислушиваться. Он прослыл неплохим правителем, народ доволен, в регионе тихо и благостно, в сопредельных странах уважают. Беда в одном: брат искренне считал себя умнее сестры.

      Он всегда ее критиковал. В детстве – за то, что жизнь малолетнего эмира на попечении Салимы почему-то непохожа на древние сказки. В отрочестве – за то, что не торопится выйти замуж и оставить ему власть, которой распоряжается неправильно: постоянно общается с чужими мужчинами, все больше с иностранцами, вечно ставит себя в смешное положение. В юности – что вышла замуж не за того, что женила его не на той, что слишком часто мелькает в интернете. Теперь вот…

      Она не обижалась. Брат ее любил, как мог. Переживал за нее. Ему хотелось, чтобы у нее все было хорошо, все как у людей: преуспевающий муж-кормилец, дети, дом и никаких больше забот. Порой, когда бывало совсем тяжело, ей и самой этого хотелось. Но минуты малодушия уходили, а заботы – вовсе не те, что подобают приличной женщине – требовали внимания.

      Винить Фейсала бессмысленно. У него перед глазами не было примера отца, он не соревновался с братьями, не знал материнской ласки, образ матери в его душе был безлик и расплывчат. У него имелась лишь сестра, которая всегда была занята какими-то неотложными делами. Салима усмехнулась про себя: что вырастила, тому и радуйся. Она извлекла урок и не повторила ту же ошибку с собственными сыновьями – уже хорошо.

      – Салима, – укоризненно проговорил брат, – когда ты влетаешь без предупреждения, то можешь застать меня спящим, или, скажем, в ванной, или, – он сделал паузу, – с женщиной.

      Она мысленно фыркнула и пропела:

      – Ни за что не поверю, милый братец, будто твоя охрана столь некомпетентна, чтобы не засечь мой вертолет еще над проливом. У тебя вполне хватило бы времени утомить женщину и в полтора раза моложе, чем твоя младшая жена.

      Фейсал довольно улыбнулся. Утомлять женщин он действительно умел и гордился этим. Качество, безусловно, полезное для эмира, которому нужны сыновья, но – Салима украдкой вздохнула – все-таки не самое важное.

      Подали чай, и брат с сестрой переместились на диван у