Оружие, вино и приключения. Владимир Березко

Кто за? – И первым поднял руку. Постепенно стали поднимать руки и в зале. Лебедкина сосредоточенно подсчитывала. Но Виктор с усмешкой проговорил: – Не напрягайся, Лебедкина. И так видно, что практически единогласно.

      Он снова задал вопрос залу:

      – Так, кто против? Воздержался? Нет?

      – Я против! – Антон Воронцов вытянул вверх руку с растопыренными пальцами. – Я против. Очень против!

      Ветров посмотрел на Антона с особенным выражением лица. И почти равнодушно проговорил:

      – Итак, большинством голосов комсомолец Марк Квитко исключается из членов ВЛКСМ. – И добавил: – А сейчас предлагаю объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку комсомольцу Воронцову.

      Из зала послышался недовольный голос:

      – А Воронцову-то за что?

      Секретарь комитета комсомола словно ждал этот вопрос. И ответ у него был уже заготовлен. Он неторопливо, со значением, произнес каждое слово:

      – За то, что комсомолец Воронцов, можно сказать, просто пренебрегает высоким званием члена ВЛКСМ. Если я не ошибаюсь, и вы все это слышали, он буквально несколько минут назад заявил о том, что не хочет оставаться в рядах Ленинского комсомола. Или я как-то не так понял его последнее выступление?

      Комсомольское собрание молчало, словно подавленное неопровержимой логикой. В зале было тихо, и эта тишина словно придавливала своей тяжестью сидевших на стульях комсомольцев. В глубине души, конечно, ребята Марку сочувствовали. Но понимали, что в данном случае Марк Квитко, к которому, кстати, большинство сидевших в зале, где проходило комсомольское собрание, относилось очень хорошо, пошел против системы, или система пошла против него. Или даже не сама система, а конкретный ее представитель – секретарь комитета ВЛКСМ Виктор Ветров. Последнее было даже точнее…

      Секретарь неторопливо осмотрел зал. В глубине души он уже чувствовал, что такое переменчивое «общественное мнение» постепенно склоняется в сторону президиума. Нечто похожее он не так давно прочел в фундаментальных трудах Никколо Макиавелли – «Государь» и «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия». Великий флорентиец высказывался совершенно однозначно: толпа до тех пор пытается злословить на государя, пока перед ней не замаячит угроза наказания. Реального наказания.

      Ветров резко и жестко сказал:

      – Итак, кто за? За то, чтобы объявить комсомольцу Воронцову строгий выговор с занесением в учетную карточку. Еще раз напомню, что это взыскание комсомол объявляет ему за пренебрежительное отношение к высокому званию комсомольца. Прошу, товарищи, голосовать!

      Он сам первым поднял руку. И так же, как в первый раз, сидевшие в зале комсомольцы постепенно последовали его примеру. Ветров смотрел на зал и испытывал в душе неоднозначные чувства. Он внутренне гордился собой. Однако эмоциональное выступление Антона Воронцова и сам факт неподчинения одного из комсомольцев уязвили его самолюбие. И он твердо решил про себя, что в будущем комсомольцу Воронцову предстоит повторить судьбу того, кого он так