Тень полония. Никита Филатов

используют именно полоний.

      – Где это должно произойти?

      – Предположительно в Лондоне.

      – Почему-то я именно так и подумал, – покачал головой мужчина. – Но тогда, милая Джина, в вашем распоряжении не так уж много времени.

      – Простите? – переспросила собеседница.

      – У полония-210 есть один недостаток, жестко ограничивающий срок службы радиоизотопных источников, в которых он используется. Это относительно малый период его полураспада – всего сто тридцать восемь или, по некоторым источникам, сто тридцать девять дней…

      – Что это значит?

      Прежде чем мужчина ответил, часы на башне университета отбили очередную четверть часа…

* * *

      Как не бывает правил без исключений, а людей без недостатков, так не встречается в природе и абсолютно целых заборов: обязательно рано или поздно образуется лаз, проем или узкая щель, незаметная и неизвестная широким туристическим массам.

      Такие уж они, эти заборы, – надо только хорошенько постараться, и ты уже внутри.

      Или снаружи – в зависимости от задачи.

      Русоволосый джентльмен, с широким славянским лицом и с глазами, цвет которых невозможно было определить из-за темных солнцезащитных очков, бродил по району лондонских доков уже больше часа и успел по-настоящему проголодаться.

      Некоторые доки до сих пор пахнут пряностями и табаком…

      И это тем более удивительно, что в помещениях торговых складов, откуда еще в прошлом веке вывезли последние колониальные товары, давным-давно уже обосновались многоквартирные жилые комплексы для среднего класса, художественные галереи, рестораны и пабы.

      На туриста мужчина был не похож. Скорее деловая и уверенная походка человека, знающего, куда и зачем он идет, придавала ему вид какого-нибудь служащего средней руки, возвращающегося домой после трудного дня, проведенного за компьютером в Сити.

      Звали русоволосого джентльмена Алексей Литовченко, и в кармане у него лежал новенький британский паспорт на эту фамилию…

      – Извините.

      – О, прошу прощения, сэр!

      Разминувшись в проходе с каким-то упитанным дядечкой, выводящим на прогулку домашнего любимца – такого же, как он, упитанного боксера тигровой масти, – Литовченко нырнул в подворотню и, оставив позади скучную улицу Уоппинг-Уолл, оказался прямо на берегу реки.

      Через несколько минут он уже делал заказ официанту, сидя за столиком паба со странным для русского слуха названием The Prospect of Whitby:

      – Фиш энд чипс, будьте любезны…

      – Разумеется, сэр. Какое пиво вы предпочитаете?

      – «Бест», – назвал Литовченко первый попавшийся сорт, указанный в меню.

      – Одну пинту? – уточнил официант, сразу и безошибочно определив в нем иностранца.

      – Да.

      Публики в заведении было немного: неизменный в любой точке мира японец с видеокамерой и путеводителем, семья с детьми – тоже, очевидно, туристы, откуда-то из Скандинавии, две или три компании молодых людей и девушек,