Ловушка для «Осьминога». Станислав Семенович Гагарин

Билл. Делайте свою ставку первым!

VII

      Андрей Колотухин облегченно вздохнул. Смолкла наконец эта адская музыка. Сегодня он воспринимал ее именно так. Остервенело замигали и погасли гипнотизирующие присутствующих разноцветные фонари, обрамляющие электронную аппаратуру. Нехотя распались отдельные кучки, выделывавшие до этого движения, которые только что казались Андрею злобной карикатурой на человеческие, так как в них не было никакой информации.

      Парни и девушки расходились в разные стороны, садились за облюбованные столики, принимались пить сухое вино, которое официально разрешалось употреблять в студенческой дискотеке.

      На мгновение Андрею показалось, что он уже видел все это в некоем сне, или, может быть, возникала когда-либо подобная ситуация… Андрей знал множество версий, объясняющих этот феномен человеческой психики, от идеи доутробного существования его в обличьях представителей других времен и народов до предположения о несинхронности работы полушарий головного мозга, когда одно из них уже закончило восприятие действительного мира, а второе еще только приступило к этому процессу – отсюда и сдвиг по фазе.

      Он усмехнулся над извечной привычкой объяснять любое явление, задеваемое его вниманием, и иметь всегда несколько разъясняющих вариантов, порой и взаимоисключающих друг друга… Андрей, конечно, понимал, что такая особенность его интеллекта как нельзя лучше подходит к тому поприщу, которое он выбрал для себя, поступив два года назад на философский факультет Ленинградского университета. Вообще-то он поступил со второй попытки. Сразу после школы не хватило половинки балла. И тогда он уехал строить Байкало-Амурскую магистраль, отказавшись от предложения отца пойти в лаборанты, если и не к нему, то к кому-нибудь из своих товарищей.

      Теперь Андрей Колотухин перешел на третий курс. Он как будто не жалел о том, что начал профессионально изучать философию, но за два года учебы у него накопилось слишком много недоуменных вопросов. Они рождались от все той же несинхронности, но на этот раз не работы полушарий головного мозга, а из-за несоответствия между жизнью и книжными представлениями о ней.

      Между тем в зале начал самодовольно разглагольствовать сидевший за пультом управления электронной звуковоспроизводящей аппаратурой диск-жокей. Никто из молодых людей его не слушал, но он давил и давил на них знанием бесчисленных западных ансамблей, различием одних от других, иностранными именами певцов и музыкантов, цифрами гонораров, которые получают все эти «Гнусные парни», «Потрошители», «Звероящеры», «Адские машины», «Икс, игрек, зет», «Киллеры», «ЭББУ», «НКЛМН»… Диск-жокей взахлеб восхищался чужим кантри, будто у предков, сидящих в зале, никогда не было сельской музыки, не было ни веселых, ни печально-протяжных, истинно душевных напевов.

      Диск-жокея не слушали, но не потому, что не было интересно. Просто всем все это было давным-давно известно. Неумеренные восторги диск-жокея по поводу славной