Наперекор судьбе. Пенни Винченци

книга «Меридиана времен» – просто потрясающая вещь, – сказала Селия.

      Она говорила с чувством глубокого облегчения, какое бывает у людей, сумевших уцелеть при серьезной аварии или излечившихся от почти смертельной болезни.

      – Слава богу, – произнес Оливер, глядя на жену. – И одному Богу известно, как Себастьян сумел закончить эту книгу.

      – Не говори глупостей, Оливер, – оборвала его Селия. – Работа – лучшее лекарство от боли.

      – Неужели? – спросил он, улыбаясь своей обманчиво-туманной, милой улыбкой. – Наверное, тебе это известно.

      Селия оставила его слова без ответа.

      – Больше всего я боялась, что книга получится плохой. Не хотелось бы печатать слабую вещь и потом получать язвительные рецензии. Со времени публикации его предыдущей книги прошло три года. Читатели ждали шедевра. Представляю, как переживал бы Себастьян, если бы мы отказались печатать его книгу и объяснили причину.

      – Но к счастью, все обошлось. Ты уже сообщила ему об успехе?

      – В двух словах. Я пригласила его сегодня на ужин. Надеюсь, ты не против?

      – Селия, даже если бы я сказал, что против, это что-то изменило бы?

      Селия весьма странно посмотрела на него:

      – Но я знала, что ты не станешь возражать.

* * *

      – За десятую книгу «Меридиана», – произнес Оливер, поднимая рюмку.

      – За десятую, – отозвался Себастьян. – Надеюсь, с книгой все нормально.

      – Селия говорит, это просто чудо.

      Себастьян замолчал, потом угрюмо произнес:

      – Она вряд ли сказала бы что-то другое… учитывая обстоятельства.

      – Мой дорогой Себастьян, когда дело касается издания книг, Селия говорит только правду.

      На Себастьяна смотрели выцветшие синие глаза. Смотрели очень спокойно, без каких-либо эмоций. Писатель помолчал еще немного.

      – Оливер, ты очень добр ко мне. Больше, чем я того заслуживаю.

      – Мы должны заботиться о наших авторах, – уже менее серьезным тоном произнес Оливер. – Наше издательство в большом долгу перед тобой.

      – Я лишь хочу… – начал Себастьян и замолчал.

      Оливер понял его молчание и взялся за бутылку портвейна.

      – Еще рюмку?

      – Пожалуй, нет… Ну, если самую малость.

      Оливер налил ему полную рюмку.

* * *

      После смерти Пандоры Себастьян сильно пил.

      Это кошмарное состояние продолжалось дни, недели, месяцы. Первую неделю или чуть больше Себастьян прожил на Чейни-уок. В кровать он не ложился, а лишь ненадолго засыпал на каком-нибудь диване. Он день и ночь бродил по дому, иногда выходил на улицу, где с бешеной скоростью вышагивал вдоль набережной, потом снова возвращался, словно уставший, преследуемый зверь, ищущий себе нору.

      Селия почти не отходила от него. Оливер слышал, как они о чем-то говорят за закрытыми дверями. Эти разговоры велись в разных комнатах, ибо обычная непоседливость Себастьяна значительно возросла и он нигде не мог оставаться подолгу.

      Адель и