Собака Хинензона. Вадим Витальевич Ефимов

про соседа-еврея и его собаку.

      – Ну, хочешь я куплю тебе собачонку, такую же как у Хинензонов. Даже еще лучше. Только не ходи больше к ним. Хинензон не любит этого. Ему не нравится, когда ты без спроса заходишь и играешь с псом. Он даже думает, что ты немного тронулась умом, – дядя Миша был откровенен как никогда.

      Но Анна не винила его за прямоту, хотя неприятный осадок все же остался после разговора, и она решила больше не ходить к собаке.

      Но пес все чувствовал. Он понимал, что девушка изменила к нему свое отношение.

      Когда Анна выходила из дома, он начинал скулить, лаять и даже выть. Тут же выбегал старый еврей и грозил девушке пальцем.

      – Да я и не подхожу к нему! – не сдержалась однажды Анна, а потом закрывшись в своей комнате, разрыдалась.

      «Дура! Ну что ты плачешь? Из-за того, что тебя не пускают к собаке? Да она не твоя! Не твоя!» – вторил ей внутренний голос. И Анна успокаивалась.

      Пока еще были теплыми вечера, Анна любила посидеть на крылечке дома и вспоминать об Андрее. Как познакомилась с ним, как мечтали прожить долгую и счастливую жизнь. Как им завидовали друзья, считая их самой красивой парой на свете.

      Медленно спускалось за лес солнышко, унося с собой все грустные воспоминания, зажигался свет в окнах, и дядя Миша звал Анну на ужин. В это время Хинензон и выпускал свою собаку.

      – Айк! Айк! – кричал он, а пес носился как угорелый по двору.

      – Какая противная кличка! – не сдержалась однажды Анна, преступив порог гостиной.

      Дядя Миша, как обычно лежал на диване и философски заметил:

      – У них все на еврейский манер, – потом громко засмеялся, понимая, что сказал какую-то чушь.

      После ужина к Анне забегали подружки, и они ходили гулять по тихим улочкам городка. Их сопровождали статные парни, не сдерживая себя в изысканных манерах ухаживания.