Апокалипсис откладывается. Кристиан Бэд

запахи, предшествующие открытию столовой. Неплохой столовой, чего нельзя было предположить о стихотворце.

      Веник ёрзнул лоснящимися уже брюками по сидению и начал протирать очки, пытаясь на вид определить: стоит ли читать очередную писанину или таки не стоит. По всему выходило, что не стоит. Веник тяжело вздохнул, предчувствуя долгую мутотень с очередным графоманом, и, прячась от его голодного, ищущего взгляда, уткнулся-таки в рукопись.

      Стихотворение начиналось «О время, время…». Веник вздрогнул. Что этот празднописец знает о времени?

      – Глубокая тема, – сказал он, внимательно изучая, как крепится к карнизу штора. – Но уверены ли вы… – Веник перевел взгляд на ржавую скрепку, удерживающую желтоватые листки, глубокомысленно оценил год выпуска машинки, на которой был напечатан текст. – Уверены ли вы, что читатель хочет, чтобы мы с вами говорили сегодня о времени? Актуальна ли тема времени в наш сиюминутный век? – Веник нащупал мысль и с удовольствием отложил в сторону рукопись-машинопись. – Вы знаете, почему так мало сейчас толстых философских романов? Где Лев Толстой? Где Достоевский наших дней? Наши с вами современники не успели ещё осмыслить глобально события последних десятилетий. Мы ведь пережили не просто смену власти, мы пережили смену формаций. Из феодализма в капитализм – это ведь не делается в 20 лет. Время коварно… – Веник вздрогнул, ощутив спиной холодок: «А вдруг этот, обтёрханный…» – Да что романы, даже поэм сейчас не пишут. Не идёт. Время тормозит. А вы его – под уздцы. Может, следует как-то проще? О минута! О секунда, например? Вот это и будет современно, востребовано…

      Поэт слушал.

      Заглянул Свиньин из сельхозотдела. Вид у него был донельзя серьёзный и озабоченный: пришёл звать на партию в недавно освоенные им нарды. Веник глянул на Свиньина. Посетитель тоже глянул.

      – Очень занят? – спросил Свиньин.

      Веник посмотрел на посетителя по-доброму.

      – Мы в общем-то договорили. Вы ещё чуть-чуть рукопись подработаете, я ещё раз посмотрю…

      «Вахту надо предупредить, чтобы не пускали».

      Посетитель стал обречённо собирать рассыпанные Веником в пылу красноречия листки. Веник встал, поторапливая визитёра, и ни он, ни даже сам поэт, кажется, не заметили, что один, заглавный лист рукописи, тот самый, что начинался фразой «О время, время…», случайно остался на столе.

      Веник вышел и запер дверь кабинета на ключ.

      Глава 2. Если рукописи не горят – остерегайтесь полиции времени

      О время!

      Конус, уходящий в бесконечность!

      Мгновенья лопаются мыльным пузырём.

      Мы ждём прыжка от времени сквозь вечность,

      А кольца выгорают каждым днём.

      О время – быстротечная неспешность!

      Всегда – стрелой, но тут же снова в круг…

      Найду ли я в тебе земную нежность