Предназначение. Айнур Рифкатович Гумеров

в голове, сложился пазл, все очень просто и слова тёти Любы просты, помнит старая всё прекрасно и ему об этом напоминает. Она то пережила свое и, сейчас, его пытается заставить пережить то же самое. Только ему этого совсем не нужно, он от этого сбежал отсюда и сейчас как-то сам во всем разберется, без чужих подсказок. Да, Настя была тогда той, что казалась его мечтой, но его ли вина, что получилось всё, не так как они вместе мечтали?

      Макс завёл двигатель и, развернув авто, поехал в обратную сторону, прочь из деревни. Ему вдруг стало здесь тесно и страшно, было ощущение, что за ним наблюдают из каждого окна. Он понял, что не должен оставаться здесь, тут он всегда был лишним. Он ехал теперь не обращая внимания по сторонам, лишь изредка глядя в боковые зеркала и в зеркало заднего обзора, стараясь выскочить быстрее из этой деревни. Он бежал сейчас не от образа Насти, он бежал сейчас от себя и прекрасно это понимал, но сделать ничего с собой не мог. Страх гнал его вперёд и ему было очень нужно поддаться ему, чтобы чуть позже успокоиться и принять правильное и нужное решение.

      Выскочив из деревни, Макс остановился, заглушил двигатель и достал пачку сигарет, закинутую в бардачок чуть больше года назад, тогда он решил больше не курить и даже дал клятву. Вытащив сигарету, он вдруг смял ее, выбросил в сторону, понял, спасения в ней не будет. Он вновь бежит, а ведь ещё полчаса назад приехал чтобы наступать и уже никогда не сдаваться.

      Макс глянул в зеркало заднего вида и вдруг вздрогнул, позади автомобиля стояла Настя и смотрела на него. Он выскочил из автомобиля, крича что есть мочи ее имя:

      – Настя!!!

      Но вокруг никого не было, лишь тихий ветер еле шевелил растущие неподалёку от дороги ивовые кусты.

      – Она всего лишь привиделась, ее нет уже много лет, – шептал разум, но сердце почему-то не хотело ему верить. Оно говорило совсем о другом, заставляло почему-то верить в обратное. Он ведь видел своими глазами сейчас Настю, стоящую прямо здесь, за задней дверью автомобиля. Даже след какой-то остался, пусть и не совсем уж и похож на след ступни, но всё-таки пыль – вещь рассыпчатая и не хранит в себе поступь шагнувшего на неё живого существа.

      Она вновь, как и много раз до этого, пришла к нему, чтобы вновь исчезнуть. Только раньше она приходила в полутьме, а сейчас он видел ее образ в дневное время. Он никогда не понимал, что делать с подобными явлениями, порой приходила мысль навестить психотерапевта, но он так и не осмелился на этот шаг.

      – Нет, – сказал он сам себе. – Можно долго бегать от самого себя, но всю жизнь это делать просто невозможно. Нужно возвращаться и понять, от чего я так бегу дико. Настя в действительности могла быть навеяна мыслями после слов о ней тёти Любы, а мой мозг лишь подхватил и, как обычно, ещё и приукрасил. Нет, так нельзя. Да и Настину могилу нужно найти и попросить прощения за свой трусливый поступок совершенный двадцать лет назад. Нужно вновь заехать завтра в магазин и поговорить с тётей Любой, а пока стоит навестить отчий дом.

      Он сам себя сейчас уговаривал, даже понимал это и воспринимал это,