Волк из Поднебесья. Елена Герасимова

и зима не замедлила бы объявиться. А в мороз долго ли в шалашике протянешь?

      Авдотья рассмеялась, будто все, что случилось, ее уже не тревожило.

      – Ты не удивляйся, просто я привыкла по жизни с улыбкой шагать, даже когда плохо. Ревела, конечно, много, а муж мне еще в самом начале нашей совместной жизни сказал, когда я улыбаюсь, у него на сердце делается светло-светло. Он меня солнышком ласковым называл. Вот и улыбалась и сейчас смеюсь, горести свои вспоминая. От слез, знаешь, Алена, легче не становится, и проблемы сами по себе не решаются.

      Травница на какое-то время замолчала, покручивая в сморщенных, но еще крепких и ловких пальцах свою кружку. Глаза ее подернулись задумчивой дымкой, и я не тревожила женщину, кто знает, о чем она думала в этот момент.

      – Знаешь, я как-то случайно оказалась в Корповке на той стороне озера, а там коровы клещевины наелись и помирали всем стадом. Бабы в рев, мужики уже собирались их добить, чтобы не мучились, но я спасла и стадо, и жители без кормилиц не остались. А в благодарность мне этот дом сложили, хотя сначала уговаривали у них поселиться, да мне к лесу ближе хотелось быть после того, что градоправитель Заозерский сделал. И этот дом я защитила по всем правилам, даже магии никакой не нужно.

      – А что же для этого нужно? – почти пригнувшись к столу, спросила хозяйку дома.

      – Видела, какой дуб у моего дома растет?

      Я кивнула, хотя не сразу поняла, куда Авдотья клонит, и недоуменно пожала плечами.

      – Дуб издревле защитником считался. Помимо этого у него много разных качеств имеется, но от зла и недобрых людей именно он убережет. Дам я тебе желуди прошлогодние, закопаешь их вдоль ограды и произнесешь обережный заговор, – сказала так Авдотья и головой утвердительно кивнула, а потом добавила с улыбкой: – И при себе один носи.

      Поверила ли я травнице? Скорее, да, чем нет. О чудотворной силе деревьев много сказано и написано, чему даже имеются доказательства из реальной жизни. Если дуб меня на самом деле от Бажена и его прихвостней оградить сможет, лучше весь двор желудями засажу, зато уже никого не буду бояться.

      – Погоди, найду сейчас. Специально в прошлом году собирала, будто чувствовала, что пригодятся они.

      Авдотья встала из-за стола и скрылась в углу, тут же чем-то застучав. Наверное, открывала и закрывала ящички и коробочки, где хранила свои драгоценные травы. Я сидела за столом, глядя в пустую чашку, и боролась с неожиданно возникшей тревогой, и связана она была не лично со мной или с моим домом. Нечто жуткое и необъяснимое лилось с теплыми весенними лучами в приоткрытое окно. Замолкли птицы, будто кто-то насильно заткнул им клювики, даже ветер, что до этого легко шевелил дубовые ветки и занавески на окошке, стих. На землю, медленно опустилась гнетущая тишина. Тишина, от которой сделалось жарко, и липкий страх поселился внутри.

      – Гроза собралась, что ль? – выглянув из-за печи, поинтересовалась