Моё родословие. Воспоминания. Иван Леонтьев

деревянной комнатке: это жильё было очень мало, хоть и на небольшую семью, состоящую из трёх душ. Из хозяйства водилось: одна-две лошади, лошади водились хорошие, была хорошая корова чёрной масти, ведёрница, ну, телёнок, поросёнок и птица. Постройка была деревянная, сарай из плетня и всё покрыто сплошной соломой, на случай пожара вся постройка сгорала.

      Большой пожар был весной в 1917 году, я и отец были на пашне Ласыни и столб дыма был виден за пятнадцать километров, тогда сгорело около пятидесяти дворов, но наше жильё осталось нетронутым.

      Помню, второй пожар был через дом, глубокой осенью, через двор от нас. До того мы перепугались, что мой отец из сарая вынес лагун с дёгтем и с лагуном стоял на улице, но быстро сошёлся народ. Сгорел дом и постройка Тецкова Гаврилы.

      В засушливые годы весной и летом в ночное время караулили по очереди деревню только лишь от пожара. В деревне не было ни одного дома крытого жестью или тёсом, у всех дома были покрыты соломой, в голодный год ею кормили скот.

      Были у нас надворные постройки: сараи, погреб, кроме того был каменный амбар покрытый глиной, вот в этот амбар в летнее время стаскивали что получше, даже хранилось и соседское и только от пожаров. Сзади сараев был огород, упёршись концом в реку Сакмару, на этом огороде родились очень крупные тыквы, а также сеялся и картофель.

      Кроме этого огорода, у горы, были огороды всего населения деревушки, они были небольшие, но у каждого посередине была вода, там проходила речушка, так называемая Киськан, а ниже стояло такое глубокое озеро с лопухами и так много было там рыбы; ловили удочками крупных лещей. И до сего времени, где было озеро, сохранились кусты калины и черёмухи.

      На Сакмаре, в русском углу, тоже были огороды-капустники, там сажалась только капуста и желающие рыбачили на своем огороде. Река в то время была очень глубокая: на перекатах, мелких местах не всегда можно было проехать на лошади, сносило водой, очень часто нашу деревеньку всю затопляло, овраги наливались водой и доить коров переправлялись на лодках, скот весь был на горах, а я в то время с крыши сарая бросал морды с крыльями на верёвке, ловил рыбу.

      В такие дни люди стояли на крышах и «праздновали» – ничего не делали, но так было только два-три дня, затем вода убывала. Она разливалась от самых гор до железной дороги, как только взглянешь в сторону станции Жёлтая – кругом была сплошная вода. На базар в посёлок Жёлтый направлялись на лодках, даже в самый разлив реки плавали святить куличи. Когда было большое наводнение, паромы не ходили.

      В дни Пасхи, восемь дней, люди не работали, это считалось грехом, а только объедались скоромным, так как сорок восемь дней люди не употребляли мясное, молочное, рыбное и яйца – жили только на постнятине и растительном масле, чего хватало вдоволь. Как только отпразднуют Пасху и последний день (назывался Красная горка), мужчины выезжали на пашню, а женщины ткали и занимались огородами.

      Не у каждого