Заглянувший. Лунная флайна. А. Райнер

еще, – те поспешили загладить вину, – Люди лет сто живут!

      Сто лет показались действительно очень большим сроком, но перспектива рано или поздно превратиться в скелет все равно не давала покоя.

      – А что потом? После скелета? – с надеждой спросила сестра, растирая слезы по щекам.

      – В землю закапывают…

      – Ты чего? Сначала ведь закапывают – а только потом скелет! – перебил старшего соседский мальчик.

      – Ну да, – согласился тот.

      – А потом? – снова спросила сестра.

      – Потом – все. Будешь там мертвый лежать всегда. Или найдут потом случайно, да в музее поставят как динозавров.

      Сестра принялась ощупывать свои руки, шею, голову. Внутри действительно твердо.

      – Как мертвое может быть внутри живого? – спросил я у старших ребят, и те лишь пожали плечами.

      – Эй, я нашел их!!! – раздался радостный крик позади.

      Мы обернулись – к нам бежали остальные ребята.

      – Тихо вы, тут птенцы мертвые!

      Все моментально позабыли про игру. Один мальчик поднял с земли ветку и пошевелил ей одного из птенцов. На ветку сразу перебежало несколько муравьев, и он ее отшвырнул.

      – Их надо похоронить.

      Через час мы пришли домой, грустные и подавленные, с руками по локоть в земле. Вымыв их с мылом и подойдя к отцу, мы в один голос выпалили:

      – Папа, что такое смерть?

      Отец удивленно посмотрел поверх газеты:

      – Вам рано еще об этом думать.

      – Мальчишки во дворе сказали, что нас однажды не будет! – выпалила сестра, надеясь, что отец сейчас рассмеется и объяснит, что те пошутили.

      – Всех когда-то не будет, – отец отложил газету.

      По телу побежали мурашки.

      – И вас с мамой?

      Он кивнул.

      – А как этого избежать? Ведь Кощей – бессмертный! Должны же быть еще такие, бессмертные!

      Отец усадил нас на колени:

      – Дети – это и есть бессмертие. В вас – наша частичка. Половинка от папы, половинка от мамы. Когда нас не станет, будете живы вы. У вас появятся свои дети, и внуки, а потом – правнуки. В каждом из них будет и наша частичка. Мы все еще будем жить во всех вас.

      – А в тебе тоже есть дедушка? – сестра напряженно присмотрелась к папе.

      – Конечно. И бабушка.

      Я вглядывался в его лицо и не видел ни малейшего сходства. Дедушка был старый, седой, у него нос с горбинкой, усы, и волосы по вискам кудрявятся. Папа совсем другой!

      И во мне нет ни мамы, ни папы, только я! Я не умел ничего из того, что умели родители, не знал ничего из того, что знали они! Даже когда я подрасту, я все равно ими не стану. Я совсем, совсем другой. Во мне даже сестры нет, а ведь мы родились в один день! Мы ничуточки не похожи на родителей, да и друг на друга не особенно. Только чуть-чуть, еле уловимое внешнее сходство. А внутренне так и вовсе разные!

      Ответ отца я воспринял как обман.

      Отвернулся к телевизору. Там шел фильм про магов и драконов.

      – Пап, а драконы существуют?

      – Только в кино, – ответил он.

      – Но крокодилов и слонов