Правила челолова. Мария Фомальгаут

что это?

      Вот мы тоже не понимаем, повторяем – как мантру, как молитву, как данность, потому что ну вот так надо.

      …Сегодня я нашел себя – нашел случайно, я вообще не собирался искать никакого себя, я вообще не знал, что где-то есть какой-то я. А вот нашел, нашел в соседней мелодии, если можно считать соседней мелодию за тысячи световых лет отсюда…

      Что такое?

      А, ну да.

      Извините, забыли:

      Возьмите звезду.

      Обыкновенную, любую, ту, которая ближе к вам.

      Возьмите осторожно, чтобы не спугнуть.

      …я его ненавижу – хотя он не сделал мне ничего плохого, да и вообще редко вспоминает о моем существовании. Я ненавижу его – за то, что он такой же, как я, просто до неприличия точно такой же, один в один – из тех же самых судеб, из тех же самых воспоминаний, из тех же самых фрагментов прошлого. И тем непонятнее, как у него получилось сложить из точно таких же людей совершенно другую мелодию, в которой нет ничего от той музыки, которая живет у меня, вернее, даже не так – я уже сам эта музыка. Как он увидел в тех же самых людях что-то совсем другое, чего я не замечал…

      Возьмите звезду.

      Обыкновенную, любую, ту, которая ближе к вам.

      Возьмите осторожно, чтобы не спугнуть…

      …а…

      …а звезды кончились.

      Вот так.

      Да.

      Внезапно.

      А что делать, когда звезды кончились, в мантре ничего не сказано, что делать, если нас осталось пятеро, самых крепких, выживших, доедающих последние звезды, по одному на каждого. И только мы пятеро, и вокруг бесконечная карусель из погасших звезд – насколько хватает глаз. Нужно что-то делать, сквозь мелодию судеб, сквозь музыку воспоминаний пробивается – нужно что-то сделать, и скорее, скорее, пока не поздно, пока не погасла последняя звезда…

      …спохватываемся.

      Все.

      Разом.

      Спрашиваем себя, а что, собственно, вообще происходит, как так получилось, что мы тут все вместе – и астроном из тех времен, когда не было даже стран, и бродяга, так и не покоривший Новый Свет, и человек в умирающей деревне, у которого вечно не хватает решимости что-то поменять в своей жизни, и житель огромного мегаполиса, ищущий себя в межзвездных странствиях, – почему мы чувствуем друг друга, почему мы читаем мысли друг друга, только это нечто большее, чем чтение мыслей, почему мы переживаем все это как будто не только не в первый, и даже не во второй и не в третий, а чуть не в миллион какой-то там раз.

      …воспоминания…?

      Нет, что-то другое, большее, чем воспоминания обо всех, живущих когда-либо, судьбы, которые переплетаются между собой, складываются в причудливые композиции, как ноты складываются в мелодии.

      Мы в раю, говорит средневековый звездочет.

      Мы хотим возразить ему – но нам нечего возразить. Но что-то подсказывает нам, что не все так просто, да и не бывает в раю космических станций, солнечных батарей,