Бедный Михаил. Ланиус Андрей

тусклое вагонное освещение.

      Я невольно приметил, что с наступлением темноты Михаил как-то странно притих. Он вжался в угол, нахохлился, съежился, затаился в своем большеразмерном пиджаке, который он так и не снял. От предложения разделить со мной ужин он отказался. Отказался даже от чая. Весь его рацион за день составили пакет апельсинового сока и крохотное пирожное.

      С каким-то тревожным блеском в глазах наблюдал он за моими приготовлениями к чаепитию, точнее, за движениями складного ножа, который я как раз раскрыл перед собой.

      Я собирался отрезать кружок копченой колбасы, но тут вагон дернуло, и соскочившее лезвие ножа чиркнуло меня по пальцу. Ранка была пустяковая, но кровь всё же выступила – две-три капли.

      Досадуя, я прижал к пальцу бумажную салфетку и направился к проводнику за пластырем. Уже на выходе мельком глянул на Михаила и обомлел. Я знал, конечно, что вид крови – своей или чужой – действует на некоторых людей гнетуще. Но Михаил прямо-таки находился на грани обморока. Я поспешил избавить парня от дискомфортного зрелища.

      Когда через несколько минут я вернулся в купе, Михаил сидел на своей полке, вжавшись в угол.

      – Вам больно? – покосился он на меня.

      – Не о чем толковать, Миша. Обыкновенная царапина, для которой хватило кусочка пластыря.

      Он дождался, пока я усядусь, затем выбрался из своего угла, слегка подавшись ко мне:

      – Владислав Иванович, можно обратиться к вам с не совсем обычной просьбой?

      – Почему бы и нет, Миша?

      Он выдержал паузу, словно собираясь с душевными силами, затем спросил, заметно волнуясь:

      – Вы не согласились бы выслушать один мой рассказ? Пожалуйста! Для меня это очень важно!

      – Миша, нет ничего более естественного, чем выслушивать в дороге рассказы своих спутников, – примирительно отозвался я.

      – Спасибо! – воскликнул он, при этом его острый кадык дернулся вверх-вниз. – Я только считаю своим долгом предупредить, что мой рассказ не очень-то короткий. И вы вовсе не обязаны слушать его до конца, притом, что он может показаться вам неинтересным. Вы даже можете заснуть, я не обижусь. Понимаете, я должен рассказать эту историю кому-нибудь. Хотя бы и спящему. Может, так даже лучше. Но, знаете, я немножко присмотрелся к вам, и мне кажется, что вы захотите дослушать ее до конца. Во всяком случае, вы наиболее подходящий кандидат в слушатели из тех, кто встречался мне за последнее время. Только у меня будет к вам еще одна просьба: слушайте меня, не перебивая. Если появятся вопросы, я охотно отвечу на них в конце. Извините уж меня за настырность…

      Хм! Так он ко мне присматривался? У меня возникло странное ощущение, что, несмотря на смиренный тон и поминутные извинения, мой попутчик-вундеркинд переполнен гордыней, едва маскируемым чувством собственного превосходства над окружающими

      Я придвинул к себе стакан с чаем.

      – И о чем же вы собираетесь рассказать, Миша?

      Глава