Новый выбор оружия. Андрей Левицкий

схватился за горло.

      Тут же пришли на помощь, попробовали вытащить застрявший кусок – тщетно. Добряк кашлял, давился, а потом завыл, схватившись за живот. И из него полезло.

      Никита, на что крепкий, тут же отдал ужин обратно, я вообще свалился под стол. Потому что ни разу не видел бледных червей, прорывающихся сквозь кожу человека. Кровь, вонь, извивающийся клубок щупалец на месте Добряка… В общем, глисты-мутанты. Очухавшиеся сталкеры открыли огонь, упокоив несчастного. Но желающих проверить, не осталось ли опасности, не нашлось – кроме меня. Должно быть, я, как самый умный, понял: и паразиты, и Добряк мертвы.

      А на стуле у него висел тот самый FN P90, к счастью, заряженный.

      И когда черви, вроде бы, обмякшие, настроились меня сожрать, я схватил пистолет-пулемет, дал очередь и отпрыгнул. Все посетители, вместе с персоналом, выскочили из бара. Дверь забили, дом сожгли.

      А пистолет-пулемет остался у меня в руках и перекочевал на склад.

      – Ей пойдет, как думаешь? – с надеждой спросил Пригоршня.

      Силясь отогнать ассоциацию с червями, я пробормотал:

      – Конечно, пойдет.

      Пришел черед артов. Тут можно было особенно не гадать: все равно после Изменения появились новые артефакты, а некоторые старые поменяли свои свойства. Поэтому брали безвредные и проверенные: регенераторы, облегчалки (Пригоршня, адекватность которого вызывала сомнения, положил в рюкзак Энджи три штуки – наверное, чтобы скомпенсировать тушенку), паутину, останавливающую кровь, батарейки, дающие силы, еще по мелочи. Мы надеялись, что необходимое найдем по пути, потому что место в рюкзаках трагическим образом закончилось.

      Больше всего места занимали пустые контейнеры под артефакты.

      Через полтора часа мы были готовы и выползли на солнышко.

      Предстояла встреча с командой и долгий путь.

* * *

      Команда засела в «гусятне». Шнобель, Вик и Энджи были на месте и, судя по количеству кружек, употребляли по третьему кофе. Руки новичков чуть подрагивали – волнуются, салаги. Энджи делала гордый и независимый вид. Пригоршня бухнул на пол рюкзаки с амуницией и пустился в разъяснения, я попросил кофе и яичницу – зря не позавтракал, теперь пожрать тянуло. Ждали Патриота. Вчерашнюю перестрелку не обсуждали. Вполуха слушая, как Никита разливается соловьем, я спросил у Шнобеля:

      – У тебя-то все есть?

      Он скривился, будто лимон съел.

      – Да как тебе сказать… бывало и лучше. Нам бы вездеход…

      – Забудь. Опыт показал – транспорт в Зоне бесполезен.

      – Да знаю… Не учи отца чай заваривать! Но все равно, что-то мне стремно, брат. Неспокойно мне. Я этим, – он коснулся выдающегося носа, – чую неприятности.

      – В прошлый раз ты был нашей главной неприятностью, – напомнил я.

      – Кто старое помянет…

      – Други! – рев Патриота прервал нашу перепалку. – Готовы ли вы на подвиги?!

      Правильно говорят: девяносто процентов людей симулировало эволюцию. Патриот – так точно. Кирзачи его были украшены