Парфюмерный гид 2018. Лука Турин

Diorama (1949). Экспериментируя с гедионом, Рудницка обнаружил, что на другие запахи тот оказывает своеобразный «мескалиновый» эффект – не меняет их, но делает более яркими, насыщенными и прорисованными. Для начала он применил свое открытие, по сути парфюмерный психоделик, к старейшей из парфюмерных форм, все еще существующих в Европе, – цитрусовому одеколону. Получившийся Eau Sauvage (1966) имел колоссальный успех, и в той же манере – она наметилась еще в период работы над Diorama – Рудницка собрал Diorella (1972) и, наконец, Ocean Rain (1990), свой последний аромат. Со временем гедион подешевел примерно в сто раз, и теперь его используют повсеместно, практически в качестве растворителя.

      Великие цветочные ароматы 1960-х (Chamade, 1969) и начала 1970-х (Diorella, 1972) отошли от готовых парфюмерных баз и попытались вернуть все многообразие красок женским духам того времени, напоминавшим трафаретные портреты по пояс – в мягких тонах, при полном макияже. Пудрово-зеленый и цветочный Chamade, блестящий и неторопливый, был последним женским ароматом Guerlain в старом стиле. За ним последовала парочка неочевидных величин (пушистая Nahema и чопорные Jardins de Bagatelle), а к выходу Samsara, следующего блокбастера марки, парфюмерия необратимо изменилась – произошло восстание душистой синтетики. Ленин был бы доволен: то была революция не буржуазная, а пролетарская, и началась она с шампуня Prairial, пахнущего зеленым яблоком, в 1977 году. Этим именем – прериаль – во французском республиканском календаре, действовавшем с октября 1793-го по январь 1806-го, назывался девятый месяц года, которому в специальном декрете приписывали «радостное плодородие». Словом, старый режим подошел к концу, и в течение нескольких лет главным ароматом Франции, тем, который ты вдыхал, когда обнимал кого-то любимого, был флуоресцентный зеленый запах яблок «Гренни Смит».

      Типичная ситуация на вечеринке или в баре: со временем все гости начинают повышать голос, чтобы услышать друг друга, и в итоге общий гул в помещении нарастает – пока кто-нибудь не уронит стопку тарелок. То же самое происходило с духами: они становились все более яркими и насыщенными. Шампунь Prairial дал дорогу двум противоположным тенденциям, авангардной – предвосхитившей парфюмерную нишу – и неоклассической, из которой впоследствии вырос современный масс-маркет. У истоков первой стояла марка L’Artisan Parfumeur, основанная Жан-Франсуа Лапортом – бывшим профессором химии в Дижонском университете, гением французской парфюмерии. Лапорт воспользовался парадоксальным открытием Prairial, которое заключалось в том, что синтетическую версию всем знакомого запаха, скажем, яблока, легко продавать как нечто совершенно природное, особенно с поддержкой соответствующей рекламы (героями плакатов и роликов Prairial, выдержанных в зеленых тонах, были девушки в коронах из настоящих яблок. – Прим. пер.). Первые ароматы Лапорта, Vanilia и Mûre et Musc – в магазинах их украшали яркими бумажными бутонами, – расцветили парфюмерию психоделическими оттенками. Вторая тенденция заключалась в том, чтобы попытаться пересобрать сложные, натурально звучащие духи «домескалиновой» эпохи из новых,