Когда восходит тень. Кейти Роуз Пул

прыгать.

      Но Хассан крепко держал ее за руку.

      – Нет. Нужно узнать, куда они их отводят.

      В дверях появилась возмущенная женщина.

      – Как вы смеете врываться в мой дом! – закричала она, глядя на свидетелей. – Кем вы себя возомнили?

      – Мы верные слуги Безупречного, – сказал свидетель с металлической палкой. – Мы знаем, что вы скрываете еретика.

      – Еретика? – повторила женщина. – А ну убирайтесь из моего дома! У вас нет права здесь находиться.

      – Выдайте нам еретика, приказом Иерофана, – потребовал свидетель.

      Женщина не отвела взгляда.

      – Я скорее пройдусь голой по дороге Озмандит, чем сдамся вам или вашему Иерофану.

      – Схватить ее, – приказал свидетель солдатам. Двое шагнули вперед, чтобы арестовать женщину. Она увернулась, ударив одного из них и отходя в дом, исчезнув из поля зрения Кхепри и Хассана. Они слышали звон бьющегося стекла и громкий удар о стену. Пару мгновений спустя солдаты вытащили женщину из дома.

      – Отпустите меня! – вопила она. Вертя головой из стороны в сторону, она закричала: – Помогите! Помогите!

      Хассан чувствовал, как Кхепри напряглась под его рукой. Его хватка была крепкой, он старался не двигаться, не спрыгнуть вниз и не поставить свидетелей на место.

      Но им нужно было узнать, куда отвели остальных одаренных.

      Свидетели хлынули в дом. Хассан и Кхепри могли лишь ждать с яростно колотящимися сердцами, сжав кулаки, пока свидетели не выйдут снова. И когда те вышли, то тащили другого человека, закованного в цепи из Божьего огня.

      – Мама? – позвала девочка, стоя между свидетелями и глядя на беспомощную мать.

      Она была ребенком. Ребенком. Не старше двенадцати.

      – Хассан, – произнесла Кхепри. Это было лишь имя, но она вложила столько смысла в одно-единственное слово. Они не позволят забрать ребенка, как бы им ни нужно было узнать, куда свидетели собирались отвезти девочку.

      – Пойдем, – сказал Хассан, и Кхепри спрыгнула с крыши. Принц последовал за ней, производя намного больше шума.

      – Что это?

      Хассан замер. С рукой на клинке на полпути к свидетелям замерла и Кхепри. Человек, произнесший эти слова, был одним из хератских солдат.

      – Она ребенок, – сказал он. – Мы же не посадим в тюрьму ребенка.

      Один из свидетелей быстро двинулся в его сторону.

      – Мы действуем от лица самого́ Безупречного. Ты считаешь, он ошибается?

      Хератский солдат явно колебался. Потом выпрямился.

      – Мне все равно, что там говорит Иерофан. Мы не заберем ребенка у матери.

      – Одаренные – мерзость, вне зависимости от возраста, – прорычал свидетель.

      – У нее еще не было времени кому-то навредить! Посмотрите на нее!

      Сомнения солдата удивили Хассана. Очевидно, хератские воины еще не начали единодушно почитать Иерофана и после захвата власти Летией обрекать одаренных на незавидную судьбу.

      – Хочешь сказать, что сомневаешься в Иерофане?

      – Может