Девушка в горящей «Родине». Дмитрий Аврорин

гражданина: со стенкой, раскладным диваном, телевизором «Радуга-704/Д».

      Включилось радио, засветился абажур, в комнату вошла огромная антропоморфная крыса и села читать книгу «Как избавиться от людей». Сверху, на обложке, был нарисован точно такой же большой абажур, что стоял в комнате, большими буквами рядом с ним написано: «для дома, для семьи».

      Крыса заговорила медленно, монотонно, проводя пальцем по строчке, словно старик рассказывает сказку для младшей группы детского сада. И действительно – вокруг крысы сидели маленькие крысята в шортах и платьях:

      – Здесь сказано, что можно накормить человека алебастром, а потом напоить водой.

      Все они разом взглянули на Петра своими красными глазами.

      Мужчина попятился назад, но почувствовал, как наступил на что-то.

      Оторванный человеческий мизинец.

      – Опять вы раскидали свои игрушки, – пожаловалась крыса.

      Один из крысят поднял руку:

      – Потому что мы хотим новые.

      Пётр сделал еще несколько шагов назад под пристальным наблюдением и прошел в другую комнату: без окон и дверей, полностью покрытую коврами. Еще один ковер был аккуратно свернут в рулон и лежал посреди комнаты, выпуская чистый сырой фарш.

      К рулону вышли из-за спины люди с завязанными красными лентами глазами.

      – Не желаете присоединиться? – один из присутствующих протянул мужчине красную ленту и поклонился.

      – Почему бы и нет? – Пётр встал рядом с ними и завязал себе глаза самостоятельно.

      Снова раздался детский смех.

      – Мне кажется, или это кольцевая композиция?

      Детский голос начал читать стихотворение.

      Пётр был готов, к чему угодно, и ждал, когда стих будет дочитан.

      И действительно, как только детский голос затих, повязка спала с глаз мужчины. Он увидел самого себя, ребенка, стоящего на табуретке. Слушатели взорвали комнату овациями и аплодисментами.

      – Кажется, я знаю, что будет дальше, – прошептал он себе под нос.

      Мужчина почувствовал присутствие кого-то знакомого позади себя, повернул голову и увидел своего отца.

      Именно этого Пётр и ожидал.

      – Что я говорил тебе насчет этого? – крикнул мужчина лет пятидесяти с благородной сединой, в пальто, с поднятым воротником, на своего сына.

      – Вы были знакомы лично? – мужчина посмотрел на себя, уже сидящего на стуле, на кухне, выслушивающего нотации отца.

      На стол была брошена тоненькая тетрадь в клетку.

      – Петр, пожалуйста, пойми, – его отец старался успокоиться. – Я говорю тебе серьезно: не нужно привлекать к себе внимание стихами, понимаешь? Для тебя это опасно.

      – Но они сами пишутся! – возразил ребенок.

      – Хочешь сказать, что ты все это видела? Или лишь прочитала мои мысли? – мужчина поджал губы.

      Отец подошел к сыну и дал пощечину. Петр помнил этот момент без искажений: в действительно ему уже было четырнадцать. Ребенок потер побитую щеку.

      – Помнишь, что ты тогда хотел? – Пётр услышал голос черноглазой девушки