Лаборант. Сергей Воронин

зашевелил губами. Затем преувеличенно осторожно поставил колокольчик назад в коробочку.

      Фомин тут же нажал клавишу на усилителе.

      – Гудит! – сказал динамик. – Гудит. Продолжает гудеть! Будто циркулярка в башку накатывает!

      Говорил Павел слишком громко, почти кричал, так говорят, когда не слышат своего голоса. Было видно, как тяжело он дышит.

      – О, Господи! – вздохнула Рита. – Надо ему помочь! Что вы сидите?!

      – Стой! – повелительно сказал Еремин. – Еще ничего не понятно!.. Как себя чувствуешь? Не молчи, Паша, говори! Описывай!

      Но Павел молчал, дыхание его делалось все короче, он периодически вздрагивал, все так же невидяще глядя перед собой.

      – Да что же это такое?! Олег?! – Рита смотрела умоляюще.

      – Я пойду к нему, – сказал Мео вставая. – Приготовьте аптечку. Нашатырь. Да?

      – Идите, – кивнул Еремин.

      Олег Евгеньевич, чувствуя непонятную слабость в теле, прошел к исследовательскому боксу и зашел внутрь.

      Павел сидел все так же, только голова у него за это время немного склонилась вперед и вздрагивал он чаще. Может быть, даже не чаще, а просто вздрагивание превратилось в судорожное секундное подергивание.

      – Ну как вы? – спросил Олег Евгеньевич, остановившись перед столом и заглядывая Павлу в лицо.

      Глаза у того ожили.

      – Не слышу! – крикнул он. – И себя не слышу!

      – Я сейчас!

      Мео взял коробочку с артефактом и, инстинктивно держа ее подальше от себя, вынес и поставил перед Ереминым.

      Схватил со стола лист бумаги, ручку, флакончик с нашатырем, протянутый ему Ритой и бегом вернулся.

      Павел, судорожно подергиваясь, повернул к нему голову.

      «Надо подождать» – крупно написал на листе Олег Евгеньевич и, перевернув, подвинул лист к нему. Тот посмотрел на лист, потом непонимающе на Мео.

      – Подождать! – крикнул Олег Евгеньевич. – Это временно!

      Постучал пальцем по своим наручным часам. Павел, подергиваясь, посмотрел на его часы, потом поднял трясущуюся руку, попытался взглянуть на свои часы и неожиданно упал головой на стол.

      Олег Евгеньевич услышал, как кто-то вскрикнул за спиной, наверное, Рита. Павел лежал, повернув голову набок и щекой прижимаясь к гладкой поверхности стола. Через равные промежутки времени тело его сотрясала сильная дрожь, глаза были плотно зажмурены.

      – Что делать?! Олег?! Нашатырь? – Рита присела рядом, положив руку Павлу на плечо и заглядывая ему в лицо.

      – Пока бесполезно. Не знаю, что делать. Принесите аптечку, посмотрим, что там есть. Мне кажется, интервалы становятся длиннее.

      – Ничего не делать! – рявкнул динамик. – Ждать!

      Паша, как мог, постарался честно описать все ощущения. Только с описанием счастья не очень получалось. Как это опишешь? По телу временами продолжали пробегать волны слабой приятной дрожи.

      Когда вдруг пришло понимание, что все это заканчивается, стихает, что отпускает – место тупой безысходной обреченности неожиданно заполнила отчаянная радость. Эйфория. Глаза до сих пор были