Медовый месяц с чужой женой. Ольга Коротаева

на быка парня. Бандит удерживал захватом шею моего мужа и, ухмыльнувшись, кивнул хозяину в ответ. Мышцы его руки напряглись, а лицо Вити резко налилось краской, и он беспомощно завозил ногами по полу. Задохнётся!

      – Не надо! – умоляюще вскрикнула я, глядя снизу вверх на победителя. Один его вид леденил внутренности и заставлял сердце колотится в груди быстрее. Высокий, крепкий и безумно красивый. Урод. – Не делайте Вите больно!

      Но мужчина лишь дерзко приподнял густую бровь и взглядом указал на свои брюки. Я понимала, к чему он клонит, разумеется, но всё во мне переворачивалось даже от одной мысли, что придётся это сделать. Незнакомцу, при чужих людях, при собственном муже, с которым мы только что расписались. Сдерживая нервную дрожь, я с трудом выдавила:

      – Я не могу. Не умею…

      – Вот и научишься, – усмехнулся монстр и сверкнул белыми зубами. В другое время я могла бы сказать, что его улыбка милая, американская, но сейчас готова была плюнуть в наглую рожу за нахальство и подавляющую власть.

      Я встретилась взглядом с Витей: его глаза казались потухшими. Громила, повинуясь кивку возвышающегося надо мной урода, усилил захват, отчего муж захрипел.

      Всё это казалось безумием. Зачем этому Честертену, или как там его, наше унижение? Хочет секса? Насколько я поняла, он очень богат. Стоит ему свистнуть, как сбегутся все самые красивые путаны этого невероятного города. А их тут, как я успела заметить, тысячи. И все, как одна, ухоженные, яркие, красивые. На любой вкус и кошелёк.

      Но этот человек рискнул миллиардами, чтобы потребовать минет у такой обычной девушки, как я? Именно так развлекаются пресыщенные вседозволенностью богачи? Щекочут нервы и ставят на кон состояние?

      Изверг что-то ещё говорил, угрожал, уговаривал, а я не слышала и не разбирала половины слов, потому что пыталась свыкнуться с мыслью, что иду на это ради спасения Вити.

      Ради Вити? Смешно, аж плакать хочется.

      Когда губ коснулось что-то горячее, но покрытое тонким трикотажем, я неловко отодвинулась и жестко сказала:

      – Я поняла.

      И скривилась от отвращения. Всегда думала, что минет – это очень личное, доверительное, а сейчас… Мое представление о жизни и любви рушилось, как карточный домик. Да и не умею я его делать, никогда не приходилось, а монстр смотрит на меня, как на опытную шлюху. Может, когда поймёт, что я полный ноль в любовных утехах, то оставит нас в покое?

      – Отпустите мои волосы, пожалуйста, – сказала сухо, и американец ослабил хватку, а потом и вовсе убрал руку. В его волосах, чёрных как смоль, запутались золотые бусинки света. Порочно красив, ублюдок. Ненавижу таких смазливых, с ними вечно одни проблемы.

      Я потянулась к нему и, освободив напряжённый член из ткани белья, невольно вздрогнула. Огромный. Налитый. Не хочу, не буду к нему прикасаться. Это невыносимо мерзко.

      – А вдруг случайно укушу? – попыталась я оттянуть время и придумать хоть что-то, чтобы улизнуть от неизбежного. – Говорю же, что не умею. Вдруг у меня челюсти сведёт?

      У мужчины уголок рта дёрнулся в усмешке, а серые глаза сверкнули бешенством. Я