Лимб. Юлия Лим

на нее, пытаясь сохранить образ, но лицо расплывалось и исчезало из памяти. Разозлившись, Лукавый выключил телевизор.

      «Как мне стать прежним, если от собственного мозга одни проблемы?»

      3

      Лукавый подолгу смотрел на снимки в рамках, заботливо расставленные матерью по комнате, и ненавидел себя за то, каким стал. Раньше его знали как жизнерадостного парня, теперь он напоминал угрюмый манекен.

      – К тебе пришел Виктор. – Мать заглянула в комнату.

      – Пусти его.

      Еще до того, как друг зашел, Лукавый почуял резкий запах его парфюма. Вик никогда не менял туалетную воду и душился так, что у людей слезились глаза.

      – Здарова, Лукавый! – Вик сел на кровать, протянул ему руку.

      – Прости, руки плохо слушаются, – ответил Лукавый, не шевельнувшись. – Отлично выглядишь.

      – Батя подогнал костюм от «Гуччи». Прикол, да? – Вик улыбнулся.

      В нем все осталось как прежде: ровные белые зубы, тонкий нос, мутно-зеленые глаза и темно-русые волосы.

      – Ты сменил прическу? – спросил Лукавый.

      – Да уж давно. А, точно, ты же не видел, – Вик замялся. – Я подумал, раз тебе трудно шевелиться, давай я тебя покатаю на своей тачке? Поедем куда-нибудь, развеемся. И не в клуб, ты не думай.

      – Я никуда не хочу, – ответил Лукавый, отводя взгляд. Некоторое время он ковырял одеяло. – Все поменялось, Вик.

      – Что?

      – Все. Я не тот, кем был… до комы. Мир кажется другим, даже ты какой-то не такой.

      – Я-то? – Вик громко засмеялся. – Я такой же! Скоро очухаешься, и все станет как прежде.

      – Хотел бы я в это верить. – Лукавый вытащил из пододеяльника край одеяла. – Куда поступишь?

      – Я, ну… Отец записал меня на юридический. Буду прокурором, потом, может, стану судьей. Ты же знаешь, это у нас семейное. Мне нельзя отклоняться от курса, все дела.

      – Рад за тебя. А я снова пойду в одиннадцатый класс. Представляешь? Мне снова придется весь год учиться.

      – Эй, не переживай! У нас не все в универы поступают. Помнишь Коляна? Он завалил экзамены и уходит в армию на целый год, прикинь!

      – Лучше так, чем наверстывать упущенное из-за комы. – Лукавый скомкал пододеяльник. – Не говори, что это не так. Я знаю, что прав.

      Вик дернул одеяло, вырвав его из рук друга. Тот хмуро взглянул на него.

      – Я не собирался подтирать тебе сопли, но что-то не припомню, чтобы раньше ты винил других в своих трудностях. Ты уже пережил кому, сам ходишь, говоришь. Многим выжившим и это не дано. Не заставляй меня толкать эти тупые мотивационные речи. Легче бежать[1], чем бороться.

      Слова Вика напомнили Лукавому о том, по чему он скучал все эти долгие месяцы.

      – Спасибо, Вик.

* * *

      Позже Лукавый достал из шкафа футляр с гитарой. Она осталась такой же, какой он ее помнил: красная, блестящая, с черным грифом. Лукавый провел пальцами по струнам, осторожно подкрутил колки.

      – Черт, тебя же надо включить. – Он потянул на себя шнур.

      Подключив гитару, перекинул ремень через плечо и взял ее: пальцы не слушались, руки

1

Перевод названия песни группы Linkin Park «Easier to Run».