Кольцо с тайной надписью. Валерия Вербинина

на проспекте, а что?

      – Разворачивайтесь. Только что был звонок: убийство возле дома номер пятнадцать по Ландышевому бульвару. Огнестрел. Похоже, работал киллер, так что вы там поосторожней. Жертва Михаил Кликушин, бизнесмен. Как поняли?

      – Ландышевый бульвар, дом номер пятнадцать. Убийство с применением огнестрельного оружия.

      – Вот и прекрасно. – Рация, пару раз хрипнув напоследок, окончательно издохла.

      – Да, в самом деле прекрасно, – буркнул Ласточкин и всю дорогу до дома номер пятнадццать молчал, словно в рот воды набрав.

* * *

      Человек лежит на асфальте, жалобно всхлипывая. Глаза безумные, налитые болью до краев. По лицу человека текут слезы. Он корчится и хватает себя руками за живот.

      – А-а-а… Бо… же… Бо-оже мой…

      Ласточкин затормозил так резко, что шины протестующе завизжали.

      – Черт! Да он еще живой! «Скорую», «Скорую» вызвал кто-нибудь?

      Пыльный двор, затененный липами. Угрюмый дом сталинской постройки – из тех, что считаются первоклассной недвижимостью и привлекают массу покупателей. Таких, как этот Михаил Кликушин, преуспевающий бизнесмен, который корчится сейчас на асфальте.

      Любая драма непременно требует зрителей, и поэтому вокруг раненого медленно, но верно, как грозовая туча, сгущается толпа. Покамест она состоит из мальчика с щенком на поводке, накрашенной девицы, которая держится несколько в отдалении, небрежно дымя сигаретой, немолодой женщины с последней моделью айфона, старика с палочкой, парня в форме – вероятно, охранника подъезда – и еще одной женщины, которая мечется вокруг раненого. Ее движения бестолковы и беспомощны, но чувствуется, что из присутствующих только она одна принимает судьбу этого человека близко к сердцу. «Жена», – машинально соображаю я. Щенок мальчика вертит большой головой, отчего его уши смешно мотаются, встает на задние лапы и натягивает поводок.

      – О, менты прибыли, – говорит ребенок.

      У раненого, похоже, нет больше сил ни кричать, ни плакать. Он только тихо стонет, полузакрыв глаза.

      – Полиция, – говорит мой напарник. – Пропустите…

      Как-то очень умело он оттирает молодую женщину от тела и, присев на корточки, приподнимает руку Кликушина и смотрит на заляпанный темными пятнами пиджак. Лицо капитана мрачнеет, когда он видит, куда угодили пули.

      – «Скорую» вызвали? – спрашивает он очень громко.

      – Десять минут назад, – отвечает за всех немолодая женщина с айфоном.

      – Но он не может лежать здесь! – вскрикивает жена. По ее лицу текут слезы. – Его надо перенести куда-нибудь!

      Ласточкин поднимается на ноги.

      – Его нельзя трогать, – тихо и веско произносит он, глядя на обезумевшую от горя женщину сверху вниз.

      Не подумайте, что мой напарник такой высокомерный. Просто у него рост метр восемьдесят пять, а у меня, соответственно, только метр шестьдесят три. Жена Кликушина лишь чуть повыше меня, хоть и носит высокие каблуки.

      – Но ведь что-нибудь надо