Осколок его души. Марина Александрова

оставлять, что бы то ни было под дверью, но лично мне всё равно.

      Взяв одну из аккуратно сложенных в углу простыней, я основательно в неё замоталась, и отворила дверь. Действительно, на пороге лежал громоздкий свёрток, обернутый в ярко-алую ткань, а сверху бережно уложено несколько свитков. Затянув нежданное богатство в комнату, я тут же принялась рассматривать подарки. Уже через полчаса я стала счастливым обладателем трёх пар кимоно, две из которых относились к повседневной одежде, а одна представляла собой упрощенный вариант для занятий по рукопашному бою. Стоило развернуть свитки, чтобы осознать всю степень моего везения: здесь было расписание и карта храмового комплекса.

      Лишь одно вновь напрягло меня. Вся одежда состояла из брюк, куртки до середины бедра, нательной рубахи, пояса и длинного халата тёмно-коричневого цвета с широкими рукавами, которые мужчины зачастую использовали вместо карманов. Говоря проще, это была мужская одежда, но которая была действительно моего размера. Что это? Так принято? Меня принимают за мужчину? Как такое возмож…

      «– Эдор, не спорь со мной! Пока, Ивлин здесь, нам всем не о чём беспокоиться!

      – А, если…

      – Даже «если», то ошибки случаются. Они ничего не докажут. Не о чем переживать.

      – Но ты не можешь не осознавать…

      – Замолчи немедленно, – сквозь зубы прошипела Дорэй. – Много ли ценности в женщине? Наша энергия слишком слаба, чтобы совладать с духами драконов за полотном. Это все знают, тем более это известно Совету. Моя надежда это ты, сынок. А гарантия того, что у тебя будет шанс – это она.

      Пока они верят в то, во что я хочу, у нас ещё есть шанс сберечь род и семью. Ив никогда не решится пройти за полотно. Я точно знаю».

      Несколько лет назад разговор, свидетелем которого я случайно стала, заинтересовал меня. Тогда, я подумала, что может быть масса причин, почему мне лучше оставаться в Турийских лесах. Мне казалось, Дорэй говорит о том, что из-за своей увечности и фобий я не смогу отправиться в Мидорэ. Она в общем-то была права. Так и было бы. Но до того момента, как всем стало бы понятно насколько никудышная наследница была у Нирома Игнэ, Эдор уже смог бы вступить в права рода (возможно) и возглавить семью. Но, сейчас, сквозь неясную пелену предчувствия, мне казалось, что не всё так просто. Рэби говорил, что у меня «звериное чутьё». Я бы сказала, что это происходит со мной периодами. Иногда я просто знаю ответы на вопросы, которые тревожат меня. Чувствую их. Вот и сейчас я ощущала, что это всё не просто ошибка. А самое главное, теперь я не знала, как именно должна себя вести? Стоит ли мне обратиться к кому-нибудь и сообщить о том, что возникло недоразумение? Но в то же самое время, какой бы стервой не была моя тётка, дурой она не была никогда. И если каким-то непостижимым образом ей удалось сделать из меня мальчика… то это было необходимо. Вот, только кому? Не думаю, что дело было прежде всего в моём благополучии.

      Мысли, сомнения, страхи – вот, лишь та малая часть того, что теперь тревожило моё сердце. Я ненавидела ложь. Какой