Город пяти удач. Светлана Петрова

с грустью взглянула на рассказчика, хоть и слышала эту историю не впервые.

      «А кто ты тогда?» – спросил Носастик, звякнув ложечкой.

      «Я – Цуц. Просто Цуц», – потупил тот глаза.

      «Аа –а! Вот и Ушан проснулся! Как спалось?» – Джо спускался с лестницы к столу.

      «С ветерком!» – хохотнул Ушан.

***

      Пряные запахи остролистного цитрофениза стайками водили хороводы на улицах города Пяти Удач. Ушан то и дело чихал, когда с друзьями оказывался в центре этого хоровода.

      «Вот вы где живёте? И живёте ли? И вы ли это? – Цуц успевал и город показывать и вопросами засыпал, – А мы вот живём в Пяти Удачах. Как видите, это довольно – таки город. У нас есть всё, что должно быть в городах. А уж в городах я, поверьте, разбираюсь! У нас с Пынтем их много!»

      Слушая безудержного Цуца, Носастик с любопытством рассматривал город. Вот уже вторые часы, на циферблате которых не стрелки, а надписи. На этих значилось: «Поздравляем с иностранными инвестициями!»

      – А вы время как же определяете? НЕ по часам? – спросил Носастик.

      – Оо-о…..наши часы не зависят от времени! Опережают, а то и отстают…..такие независимые! Но…..слабохарактерные – посмотри на них с пристрастием – вмиг остановятся! Так что время у нас разное – у кого какое.

      – А у кого же правильное? – не унимался Носастик.

      – Правильного времени вообще не существует, – отрезал Цуц. – Мы ещё с Пынтем спорили про это. Пынть… – Цуц сгорбился и опустил голову.

      Пробегавший мимо лысый пёс участливо тявкнул. Он тоже спешил на площадь!

      Приятелей вовсю обгоняли старушки. Кто-то притоптывал палочкой, кто-то нёс что-то в руках – все оживлённо шуршали вперёд, не наблюдая проходящих.

      Перед Ушаном замаячил натюрморт в протёртой годами шляпке: сухие листья в паутине и свежая щепка…

      Но какая же пёстрая оказалась площадь!

      Весёлые яркие палатки горошинами рассыпаны по ней вперемежку с людским гомоном. Ах, прекрасны все в мире базарные площади! Они – весёлые сестрички! Торгуют, играют, жуют пирожки, хохочут, бегают за воздушными шарами.

      Вроде и не было дождя, а колесо обозрения так и искрится, яркое, свежеумытое, дрожа и погромыхивая.

      Воздушные шары, привязанные к шатру над каруселью, стремятся взлететь в небо, и чем быстрее бегут лошадки, тем сильнее рвутся вверх.

      «Сюда, сюда!» – кричат продавцы лотков с карамельками.

      Разноцветные стремительные змейки каруселей подхватывают всех желающих. И вот они уже подпрыгивают в уносящих вдаль каретах, запряжённых лошадьми, повизгивая от удовольствия.

      Рядом с каруселью расположились старушки – вязальщицы. Свежесвязанное тут же продавалось, а потом опять что – то вязалось, вязалось…

      Стрелки часов на ратуше, основательно задумавшись, вдруг спохватывались и опрометью припускались в такт ходу петель…

      – Покатаемся? – спросил Цуц, и все остановились. – Привет, Яжавами! Как сегодня карусель? – крикнул он