Профессор пишет, наблюдает, играет. Сергей Фабр

болью в груди. Определить, что у него болит, путем обследования разных сайтов не получилось. Но это же не повод обращаться к врачу и отвлекать его от скрипучих старушек и скучных алкоголиков. «Надо намазать больное место мазью от ушибов и посмотреть, что будет», – решил профессор. Он же ученый, как-никак, а ученых хлебом не корми – дай провести эксперимент на себе. Профессор достал коробку с мазями, нашел красный тюбик фенистил-геля со сломанной крышкой и нанес мазь на больное место, а также еще на разные места, потому что мази вылезло очень много.

      Боль меньше не стала. Тогда до профессора начало доходить, что фенистил, вообще-то, не от боли в мышцах. Он от чего-то такого на коже, чего у профессора, в общем-то, нет. Профессор снова достал коробку с мазями и откопал там тюбик долобене. И пока наносил эту мазь на больное место, стал думать, что как она теперь доберется до центра боли, если все каналы перекрыты фенистилом?

      Профессор поплелся в душ и смыл обе мази. А пока смывал, решил, что ну ее, эту долобене. А намажется он лучше вольтареном эмульгелем, «проникающим глубоко в кожу», как было сказано в какой-то рекламе.

      Он нашел еще один красный тюбик, выдавил гель, сантиметра на два, и начал мазать. И почти сразу понял, что это, во-первых, не гель, а во-вторых, не вольтарен, потому что ощущения были такие, что он набрал в руку охапку сухих еловых иголок, нет – суровой крапивы, нет – раскаленных углей, и теперь натирает ими грудь. Захотелось прыгать до потолка и бегать по стенам. А это и не был вольтарен. Это был финалгон, тоже в красном тюбике. Надо было очки на нос надеть, когда в коробке с мазями копался.

      Профессор не стал бегать по стенам. На стенах у него висят картины. Он боялся, что наступит на гвоздики, за которые крепятся эти картины, и поранит ступни. Поэтому он немного попрыгал до потолка, а затем уже попрыгал в ванную, чтобы смыть с себя эту гадость.

      Но финалгон смыть невозможно. Он просто сжигает кожу, чтобы добраться до мяса. А там уж как пойдет.

      В общем, профессор еще какое-то время прыгал. Часа два. Или три. А потом обнаружил, что боли в груди больше нет. Что и не удивительно. Если человек выживает после финалгона, то никакие болезни ему не страшны.

      И профессор стал собираться на работу. Утро же. Пора.

      Профессор покупает рисунок

Путевые заметки

      У профессора в прихожей висит рисунок: мужчина и женщина танцуют танго под фонарем. Называется рисунок «Сon el tango en el alma», и нарисован он был в городе танго – Буэнос-Айресе, Аргентина. Профессор никогда не был и никогда не будет в Буэнос-Айресе, а за рисунком этим он ездил во Франкфурт-на-Майне.

      Ну, то есть, конечно, не специально за этим рисунком. Просто профессор, в своем стремлении к самому синему морю, взял билет на рейс в субботу, с таким расчетом, что прилетит он во Франкфурт утром, а продолжит полет ближе к вечеру. А там, во Франкфурте, по субботам блошиный рынок, на берегу реки Майн.

      Ну вот.

      Он нашел рисунок лежащим на земле, на коврике, рядом с пустыми рамками для фото; потертыми кошельками, без денег внутри; одинокими чашками, тоскующими по своим блюдцам,