Шакалы. Николай Леонов

а Гуров ее вытирал, вечер прошел обычно, как и два с лишним месяца назад.

      Он проснулся от постороннего звука, привычно сосредоточился, понял, что Мария тихонько плачет, и погладил ее по голове.

      – Тебе говорили, что ты человек страшный? – Мария вытерла лицо пододеяльником.

      – Мне разное говорили.

      – Как ты узнал, что приехать надо сегодня? Не вчера, не завтра, именно сегодня?

      – Не знаю.

      – Я чувствую, ты меня любишь… Ты не задал ни одного вопроса.

      – Профессия. Твое дело – сцена, мое – задавать вопросы, и я чертовски от них устал.

      – Ты абсолютно нелюбопытен и ничего не боишься.

      – Легенда. Я любопытен, многого боюсь, имею полный набор недостатков, свойственных человеку. Отличаюсь от большинства лишь тем, что лучше тренирован, по мне не видно, но я за это плачу. Спи, все проходит.

      – Из Библии?

      – Возможно, но я знаю, что так сказал царь Соломон. Спи.

* * *

      Сравнительно недавно, когда аэропорт Шереметьево только открыли, это было потрясающее своей чистотой и порядком здание. Молодые, живущие неподалеку москвичи даже приезжали сюда отдохнуть, выпить в баре чашку кофе и рюмку коньяку, закусить вкусными бутербродами, перекинуться шуткой с чистенькими, вежливыми, даже элегантными барменшами, вообще поглазеть на эту нездешнюю жизнь, почувствовать себя иностранцами.

      Соломон был прав, когда написал на кольце, подаренном сыну, что «все проходит». Сегодня Шереметьево, возможно, и отличается от Казанского вокзала, в аэропорту поменьше гадалок и тяжело пьяных мужиков, но на полу спят, к бару и буфету не подойти. А если и пробьешься, быстро поймешь, что лучше было этого не делать. Россия проглотила Шереметьево, даже не шевельнув челюстями, превратила иностранца в продукт знакомый, привычный. В Шереметьеве, как на любом московском вокзале, имеется табло, оповещающее доверчивых людей о прибытии и убытии рейсов. Человек с минимальным жизненным опытом прекрасно знает: сообщениям табло верить нельзя, и за электронное вранье никто ответственности не несет. В справочном бюро сидят девушки, которых выгнали за грубость из других справочных, чудом сохранившихся еще в Москве.

      Сыщики, встречавшие рейс из Парижа, знали, во сколько он должен прибыть, взглянули на табло равнодушно, следуя заповедям Козьмы Пруткова: написанному не поверим. Проведя блицопрос толпившихся у дверей нервных встречающих, оперативники выяснили, что лайнер из Парижа сел благополучно и выпускать прилетевших людей будут именно через данные стеклянные двери.

      Гуров считал встречу нормальной перестраховкой, но распорядился, чтобы все провели на высшем уровне, даже попросил Станислава Крячко возглавить группу.

* * *

      Юлия летела первым классом, небольшой чемодан она взяла с собой в самолет, чтобы в аэропорту не ждать, пока прибудет багаж, не толкаться у транспортировочной ленты.

      Утром в отеле к ней в номер заглянул заботливый врач, который ее осматривал накануне, галантно пошутил, мол, красивая женщина красива