Норильские судьбы. Владимир Васильевич Беляков

залетел к кумовьям на кукан и стал крутить бейцалы? Ты правишь здесь по своему закону, я правлю там по понятиям. Братва в теме: я по беспределу осину гнуть не буду. Ты меня в эту шнягу с макрухой не втаскивай. В ваших разборках с пятьдесят восьмыми сводите рамсы сами, а я еще шнифты не отморозил.

      Ширяев после таких слов уже не мог сдержать себя. Садист, собственноручно переломавший здесь не один десяток зэков, вскочил со стула и ударил кулаком в лицо Пахаря. Тот пошатнулся, но на ногах устоял. Поднять руку на вора в законе редко кто осмеливался на любом уровне администрации и охраны лагерей, но Ширяев посмел.

      – Непонятки в раскладе, начальник. Ты что, совсем попутал? Каларгон красной зоной решил накрыть? Авторитеты воров отжать хочешь, опустить?

      – Я тебя сейчас, сучье поганое, в мерзлоту опущу.

      Он достал наган и, не целясь, выстрелил в ногу Пахарю, который завалился на бок и стал корчиться от боли, но вслух не произнес ни слова, даже не застонал.

      – Бейнер! – в дверях появился конвойный, грудь и низ гимнастерки были пропитаны кровью.

      – Бейнер на допросе, товарищ старший лейтенант. Я вас слушаю!

      Ширяев брезгливо посмотрел на вошедшего и, пряча наган в кобуру, прошипел:

      – Сколько можно вам говорить, безмозглые ублюдки? Форму беречь надо. Когда только вы научитесь, одевать фартуки на работе. – Он посмотрел на лежащего на каменном полу вора в законе, немного подумал и выдавил из себя.

      – Этого во двор. А вечером в «зону отдыха» на ночь.

      – Слушаюсь!

      – И давай ко мне комитетчика Нестерова.

      Конвойный схватил за воротник Пахаря и потащил по узкому коридору во двор. Уголовники, попадающиеся на пути, вжимаясь в стены, смотрели на блатного, на их лицах застыл страх и немой вопрос.

      – Перо. Перо мне, – хрипел Пахарь, глядя в глаза прижавшимся к стене уголовникам, большинство из которых были осуждены за бандитизм и службу в националистических отрядах Украины. Это они усердствовали на допросах, избивая и пытая политических.

      Конвойный вытащил блатного в прогулочный двор и оставил у стены.

      – Шняга полная. Вокруг шныри позорные. Нормальной братвы нет. Одни только ссученные бендеровские отморозки, – простонал Пахарь и начал стягивать с себя робу.

      Разорвал майку на груди и стал перевязывать простреленную ногу. Все его тело пестрело синевой татуировок. На плечах – эполеты, особый знак отличия за серьезные дела. На груди – профиль Ленина как символ вора. Вор – Вождь Октябрьской Революции. Профиль Сталина – защита от пули чекиста. На ключицах и коленях – звезды, отличительный знак авторитетов, означающий «Никогда не встану на колени перед ментами». На спине – храм с куполами и крестами, одна из самых распространенных тюремных татуировок. Когда человек попадает в тюрьму, ему набивают купол. Когда он полностью отбывает свой срок, на куполе появляется крест.

      Часть 7

      Когда доставили заключенного по кличке Миноукладчик, Ширяев не поднял даже головы. Он тупо смотрел на лежащую перед