Игры настоящих мужчин. Юмористические рассказы. Валерий Николаевич Ковалев

рецептура, – свинтив с него крышку, сует Степка флакон в нос Витьке. – Жженая резина, спирт и чернила.

      – А я   от нее, того,  не гигнусь? –  с сомнением нюхает   тот  смесь.

      – Не ссы, Витек, – подмигивает ему Чмур. – Все будет  как в лучших домах ЛондОна! Садись-ка  ближе.

              Верить Чмуру можно. Добрая половина плавбазовских щеголяет мастерски исполненными  им  наколками,  и  у Степана  нет отбоя от ценителей  художественной росписи.

              Допиро  с готовностью усаживается рядом с мастером, тот хватает его за руку и, поглядывая на рисунок, быстро воспроизводит его синей пастой  на  левом предплечье.

      – Ну, как?

      – Глаз – алмаз, – пододвигаемся мыс Жорой  ближе и цокаем языками.  Давай, Степ, запыживай.

              Насвистывая какую-то мелодию, Чмур  достает  из ящика стола индивидуальный пакет, отрывает кусок бинта и обильно смачивает его спиртом. Потом то же самое проделывается с иголками,  и таинство начинается.

      – Т-твою мать, – шипит побелевшими губами  Витька, и на его лбу выступает пот.

      – Ниче, – строча макаемыми во флакон  иглами по контуру рисунка на руке, -тянет Чмур.

      Из возникающих проколов струится  кровь, которую, время от времени, он промокает   бинтом. Зрелище не для слабонервных,  и мы с Жорой закуриваем.

      – И мне, – хрипит Витька, и я даю ему несколько раз затянуться.

              Минут через пять  Степа  откладывает иглы в сторону,  дает Витьке немного отдохнуть и тоже тянет из пачки сигарету.

      – А вот вам  военный анекдот, – окутывается он дымом. – Наш боцман рассказал.

              Притаскивают, значит  в госпиталь после боя моремана. Конец осколком оторвало. Кладут на стол, врач зашивает, что осталось, а операционные сестры, видят на обрубке наколотые  буквы  «..ля».  Приходят после операции в палату и интересуются «товарищ краснофлотец, а что у вас на пипке было написано? Валя,  Оля или  Юля?»

      Тот посмотрел на них и говорит – там было написано  «Привет ивановским ткачихам от   моряков Севастополя».

              -Га-га-га ! – корчатся все от смеха, и Жора давится сигаретой.

      Потом таинство продолжается.

              Спустя  час работа завершена,  и на багрового цвета  Витькином  предплечье, красуется синяя наколка.

      – Да,  сделано путем, –  после тщательного осмотра констатирует Жора.

      – Какой разговор, – пожимает плечами  Чмур, и еще раз протирает спиртом свое творение. Через пару дней опухоль спадет, и все будет в ажуре.

              После этого мы разливаем  остатки   в  извлеченные Чмуром кружки, разводим   водой из крана и «обмываем» наколку.

              На следующее утро у Витьки поднимается  температура, и мы тащим его после подъема флага в корабельную  санчасть.

      – Докололись, мать вашу! –  возмущенно орет на нас  лодочный врач Алубин, и, осмотрев  больного,   сует ему горсть таблеток. – Пей!