Кордон. Михаил Олегович Рагимов

постарел ты. Не я! Предлагаешь поучаствовать в рытье могильной ямы тебе же! Может, еще и пнуть напоследок, а?

      – Слухи пойдут не сразу, – покачал головой Фуррет. – Несколько дней пройдет. Самым говорливым накинут петлю на шею. Кому надо, тот узнает правду, но это произойдет не сразу, а очень и очень потом. И никто не будет искать второе дно по горячим следам. А спустя месяц ищется куда скучнее и без азарта.

      – Второе дно?

      – До Города дойдут слухи, что островные униженно просили моего разрешения на осуществление мести. Долго просили, ползая на коленях и целуя мне ноги. И я им помог. Дал десяток бойцов, упросил самого Белого Рыцаря поучастововать. С крохотной помощью Хото Высоты, кстати. Это за ним поехал Дюссак.

      – Тебя погубит страсть к излишне красивым решениям, – прицокнул Бьярн. – Слишком сложно, слишком напыщенно. И Высота. Этот сумасшедший хорек, перемазанный кровью от носа до хвоста… Ты уверен, что я не откажусь? Идти на одно дело с этим…

      – Не откажешься, Бьярн. Я же прошу как друг. Да и дело не только чистое, но и где-то даже благородное. Сивера станет лучше, если вы перебьете этих ублюдков. Ты и Хото. И да, давай обойдемся без оскорблений. Хорьки, они весьма умны.

      – Вдвоем со зверенышем… – Бьярн снова прицокнул, сделав вид, что последних слов не расслышал. – Но погоди! Нас же будет всего двое, а ты пообещал островным помощь десятка?

      – Ну, во-первых, ничего еще не обещал. Во-вторых, десяток будет – надо же перекрыть окна от любителей прыгать и лишних свидетелей. А в третьих – разве вы не стоите с ним десятка бойцов?

      – Я всегда думал, что стою полтора!

      – Уговорил, старый бес! Люди будут говорить о пятнадцати!

      – А лучше, сразу сотню, раз уж ты хочешь поторговаться по такому глупому поводу.

      – Чем тебе плох повод? Мы зато посмеялись, а смех продлевает жизнь.

      – Странно, – покачал белоснежной головой Бьярн, – никогда не любил смеяться, а пережил всех.

      – Это Смерть посмеялась над тобой, не более того.

      *****

      Наконец-то долгий подъем кончился. Карета остановилась под длинным и высоким дощатым навесом – и дождь с солнечными лучами остановит, и чужие глаза меньше разглядят. К дверце тут же кинулось два прихлебателя – еще один стражник стал чуть в сторонке, вскинув арбалет-цагру к плечу.

      Однако! Дрогнет рука, и все! Хлопнет тетива, и тяжелый болт пробьет насквозь – разве что оперение из тонких дощечек застрянет в ребрах.

      Хото уступил честь первым выходить Дюссаку – его знали в лицо, так спокойнее. Следом и сам спустился по короткой – в две перекладинки – лесенке. Стража явно ждала кого другого – рожи так и вытянулись. Но пригляделись к богатому хубону, слегка обмякли. Птицы низкого полета такой не заработают, да и побоятся на плечи накинуть.

      – Наверх? – уточнил он у Дюссака, уже успевшего заметить какой-то непорядок и начавшего распекать подчиненных. Что не так, Высота не понял, но подзатыльники так и мелькали.

      – Думаешь, лучше сразу в подвал? – прищурился Дюссак, оторвавшись от воспитательной экзекуции.

      – Я